Облизнув губы, после долгого молчания, изрек:
— Иного пути нет.
— Протелеон, о каком пути говоришь ты? — напряженно проговорил префект.
— Об ужасном, — старец подошел к большому письменному столу и, севши за него, взяв перо в руки, стал быстро набрасывать приказ, — ты отнесешь это донесение в ставку и отдашь Тавриону, дабы он исполнил. Но решающую роль я отведу тебе, Стратоник.
— Мне?
Ветра здесь не было, несмотря на их пребывание на крыше мира.
Пламя в жаровнях стало тревожным.
— Да, — приказ был закончен, теперь старец сворачивал его и нагревал воск, — и ты должен будешь сыграть её в ближайшее время. Собери своих лучших мечников. Мне необходимо, чтобы по завершению отступления из западного района, ты спустился в катакомбы и нашел священный зал близ опоры моста. Как префект, ты имеешь право войти в это помещение. Там есть рычаг, запускающий механизм разрушения моста, заложенный в него ещё при строительстве, — Он сделал паузу, — Я уверен… тот, кто проектировал этот мост, не мог и подумать, что придется использовать этот механизм.
— Такой механизм существует!? — с изумлением вопрошал Стратоник.
— Да! — бодро усмехнулся Протелеон, — Человеческий гений инженерной мысль оказался способен на такое.
— Это великолепно, — прозвучал ответ с гордой ухмылкой, — само-разрушающийся мост! Но почему нельзя было окружить районы стенами, как в Стремительном, и сделать укрепленные ворота с подъёмным мостом?
— Никто не предполагал из строителей этого города, что его вообще будут когда-либо штурмовать. В горах и без того хватает естественных средств защиты. Горы и есть наша крепость. Так думали основатели города. Механизм же, о котором я тебе поведал, был великой интеллектуальной забавой инженера, кажется того мужа звали Гликерий… он вроде до сих пор жив, поразительно…
— Хорошо. Протелеон. Я понял тебя. Разреши мне сейчас же отправиться туда, пока наши войска ещё занимают ту часть подземелья.
— Ступай, префект Стратоник! — торжественно произнес жрец, — Защити наш город!
_____
В ночи город был заполнен огнями.
Горели жаровни и костры.
Патрули сновали по улицам.
Метель утихла.
Настала леденящая звездная ночь.
Суматоха отступления не прекращалась. Но вот уже последние отряды покидали утерянный район города, где происходили беспрерывные кровавые стычки.
Человекоподобные твари в кольчугах и воронённых уродливых доспехах клокоча своими пастями, из тьмы они рвались, как единая мрачная сущность, словно воплощенная ненависть, бросались они стаями на доблестных рыцарей.
Сверкали мечи!
Лязг.
Вопли.
Стоны.
Кровь.
Била ключом кровь, красная людская и черная иная, и, смешиваясь, заливала холодную плитку улиц.
Мороз добивал раненных.
Раны и предсмертный шок согревали в последний раз.
Они ползли, уже мертвые тела, не осознавая свою кончину, плача, искали спасения, пока покорёженные серые лапы срывали с них доспехи и рвали тела, кромсали и резали плоть, разбрасывали потроха по улице и топтали их, а затем пожирали, смакуя чужую боль в каждом жадно проглоченном куске.
Не огни горели в надвигающейся по улицам тьме, а красные глаза нелюдей.
Воины отправляли туда стрелы.
Беспрерывно летели снаряды, там и тут пылали огни пожара, горели тела, усеянные стрелами.
Камень горел.
В небесах парили черные драконы.
Безветрие, тишина…
Крупная луна высоко.
Тяжелые бои продолжались в городе.
Тем временем в подземелье решалась судьба данного этапа сражения.
Внизу, развеивая факелами черноту кирпичных тоннелей шли воины с вытянутыми треугольными щитами, окованными по краям, и держа мечи на изготовку. Шумела сталь полных белых лат.
Здесь был просторный проход шириной в несколько повозок, вдоль стен были колоны.
Везде скала, в ней все это вырезано.
— Кто идет!? — крикнул храмовый стражник в полном доспехе и черной накидке с золотым изображением быка, крепко сжав свою секиру, за ним встали на изготовку ещё с десяток таких же.
Но Стратоник твердо шагал, не сбавляя скорости, держа на лице грозный официоз.
— Я Стратоник, префект воинства Башни! — зычно озвучивал он своё звание, и затем добавил тише и серьёзнее, — открой мне эти ворота, ради нашего города.
— Слушаюсь, префект! — выпалил стражник, узнавший старшего по званию.
Двое подошли к прямоугольным дверям и ключами вскрыли тяжелый висячий замок. После чего постучали по дереву. Внутри раздался такой же ритмичный стук. Послышался засов.
Врата раскрылись.
И темнота внутри не развеялась светом пламени, а стояла как субстанция. Оттуда шел дым, а по полу растекался плотный серый туман.
Напряжение сковало все тело Стратоника.
Воины подняли щиты и выставили клинки.
Что-то внутри зашипело, затем зарычало.
И во тьме загорелись красные огоньки, как тлеющие угли, раздуваемые порывом воздуха. То были иные глаза.
Раздался низкий басистый смех, в котором смешались многие голоса, но то был смех одного лишь существа. Огромное жирное складчатое пузо показалось впереди, а за ним мускулистые руки, каждая держала по широкому тесаку грубой работы, покрытому ржавчиной, зазубринами и царапинами.
Черная магма отвращения, перемешанная с раскаленной злобой и скользким щекотным страхом, разливалась по телу Стратоника, напрягая все его мышцы, кривя лицо гневной гримасой.
— Мерзкая тварь! — крикнул префект.
Снова послышался смех.
И на свет явилось все тело здоровяка с двумя тесаками. То, что было когда-то человеческим лицом заплыло жиром до неузнаваемости и выражало открытой пастью нечто походящее на улыбку, в глубине бугрящихся меж лоснящихся опухолей горели те самые красные угли глаз иного мира.
Прикрывшись круглым деревянными щитом, Префект стал подступаться.
Недолго думая, махина ринулась на Стратоника, и чуть не сбила его с ног, навалившись всем телом на щит; со сторон она рубила тесаками по латам, высекая искры. Колоссальная туша подавляла все силы человеческого тела. Воинственность угасала, когда в последний момент в мышцах разгорелось вновь пламя борьбы.
Наконец тварь уперлась кулаками в щит и мощным рывком отбросила человека так, что тот упал на воинов, но те подхватили, дав ему упасть.
В глазах расцвела чёрная роза забытия, голову сдавило…
С двух сторон стражники бросились, но после колющих ударов их клинки глубоко утонули в жирной плоти, а самих их монстр оглушил ударами тесаков по шлемам, отбросив в стороны.
К этому времени Стратоник пришел в себя и вновь ринулся в бой, уперев щит в огромное пузо.
Вырывая из глубин всю свою мощь, Стратоник уперся одной ногой в пол и, сделав резкий толчок, начал теснить тварь, нанося ей страшные удары мечом наотмашь, срезая целый пласты мяса, и наконец отпихнул тварь так, что та попятилась назад. И потом с воинственным воплем на устах он сделал выпад и рассек пузо сверху вниз, из того полилась вязкая черная кровь, в ней плавали гниющие потроха, в которых копошилось изобилие жирных белых личинок.
— В атаку! — скомандовал префект.
И воины ринулись и стали рубить жирного монстра. Работая, как единый станок, они изрубили его на куски, сильные руки с тесаками были отсечены в мгновения, а тело раскромсано на куски, они толпились в потрохах, давя личинок и продолжая колоть и резать ненавистную плоть.
— Ладно, хватит! — крикнул Стратоник, останавливая своих воинов, пришедших в ярость от мерзости увиденного.
— Он пожрал наших соратников, сука! — выпалил навзрыд один из стражников.
Префект взял у воина факел и направился к дверям:
— Не время для стенаний, пора опустить рычаг и закончить эту битву.
Теперь темнота растаяла, и взору открылся круглый в плане зал, с ровным потолком и поверхностями, испещренными письменами. Против входа в стене красовался чистый железный рычаг.