"Ха, что же это… это мой штурм, да? Штурм, да? Штурм?"
Внутри демона словно закипали бурлящие зелёные воды. Будто в сознании его образовалась дыра, через которую вытекло нечто важное, и течь продолжалась. Скрежет мозга не давал покоя. Пытаясь понять, чего он хочет, Люций не мог зацепиться абсолютно ни за что.
Невозможно было даже смотреть на эту карту. Он бегал по ней глазами ища что-то, но не мог найти ничего. Все этих обозначений, как будто не существовало.
"Зачем эта карта здесь?"
Руки щекотало, они начинали трястись. Щекотка поднималась к горлу и сводила челюсть.
"Невыносимо!"
Сознание вертелось в пустоте, растягивалось, сжималось, это вызывало существующую боль в голове.
В такие моменты Люций, словно ощущал себя человеком.
"Я не могу хотеть чего-либо… я даже не могу сдвинуться с этого места, потому что не знаю, куда пойду. Все одинаково! Нет!"
Закричав, Люций одной рукой отбросил стол так, что тот отлетел к дальней стене и разломался на куски.
Полетели щепки.
Светильник упал.
В комнате показалась Табия.
— Ты не в духе?
— Что ты хочешь? — с наигранной игривостью спросил Люций, развернувшись он подошел и обняв Табию.
— Пусти, — спокойно ответила она.
— Это не важно… не обращай внимания, Табия. С нашей мощью теперь никакие усилия не имеют значения. Наше могущество столь велико, что цель будет достигнута неминуемо. Наши войска…
— Кому, — резко оборвала Табия как бы невзначай, — ты рассказываешь это?
— Выметайся, — бросил Люций, по его лицу прошлась тень презрения.
— Я слышала, ты взял в плен вражеского префекта? И хочешь пытать его этой ночью?
— Не знаю… — Люций закрыл лицо рукой, медленно проводя ей вниз, — наверное, я просто скормлю его своим питомцам? Я не знаю… что ты задумала?
— Ничего… оставь его.
— Захотелось себе игрушку? — с издевательской ухмылкой спросил Люций.
— Возможно. Что если так? — протяжно ответила Табия, при этих словах она потянулась, соблазнительно изгибая тело.
— Без какой-либо причины, ты захотела себе человека? Ведь ты даже не видела его, — голос Люция приобрел озлобленную хрипоту, глаза его округлились, а слова наполнились желанием, — но ты пришла сюда нарочно разозлить меня? Я могу дать тебе десяток или сотню плетей. А может и кнута, если ты пожелаешь, если тело твое так истосковалось по боли.
— О, нет. Я сама нашла бы с десяток самых изощренных способов вызвать боль.
Люций отвернулся. Взяв паузу, он спокойно сказал:
— Ты все больше бесишь меня. Если ты не прекратишь, я вышвырну тебя отсюда.
Услышав голос, лишенный всяких эмоций, Табия почувствовала сжимающую дыхание серую волну страха.
Поправив ткань столы, гостья поспешила ретироваться в коридор.
Не став дожидаться чего-то, Люций бросился тенью в коридор, он метался от одного свода к другому, пока не помчался к темнице, в которой готовились пытать его пленника. Табии не было нигде видно, и это было хорошо. Ей нечего делать здесь. Это его и только его пленник, который содержит ценную информацию, необходимую для…
"Для чего? Плевать на его тайны… Мне нужен человек!"
Здесь в одной из небольших комнат на нижних уровнях Цитадели, горел огонь. Воплотившись в человеческом обличии рядом с входом, Люций нетерпеливо ворвался.
— Стоп!
Его взору предстала сцена приготовлений к растягиванию тела на древнейшей машине для пыток, принцип которой был известен ещё далеким предкам тех, кто основал этот полис.
Две пары длинных серых отёкших рук.
В открытую дверь просачивалось серое отражение света, исходящего издалека, и падало на отдельные вырванные из тьмы черты отекших скользких морд, в которых словно было похоронено зерно подавленного озлобленного сознания.
— Хозяин, — бурлящим хриплым голосом зверя попыталось произнести по-человечески одно из этих существ.
— Что такое… не говори при мне на этом языке! — выпалил демон.
В ответ серокожее промычало что-то, должно быть извинения на своем неясном темном диалекте.
Посмотрев на Стратоника, Люций задумался. На мгновение ему показалось, что он нашел что-то, но ничего не было.
— Оставьте как есть. Нет… освободите из этой машины, заковывать не надо. Пусть так погниет здесь до поры. Префект, ты ещё развлечешь нас…
И на это ничего не сказал Стратоник, а лишь повторял про себя вновь свой титул, который приносил ему столько удовольствия, гордости и решимости в нужный момент.
"Я префект войска Башни."
Слов нет.
Сняв с пыточного механизма, серокожие оставили Стратоника на полу, где лежали в пыли остатки соломы, и покинули помещение.
Возвышаясь над обессилившим человек, закрывшись плащом, Люций наблюдал, пытаясь созерцать взгляд, что был виден ему и без освещения; хотел понять, что в этом взгляде, кроме грусти о потере отечества, кроме злобы за потерянных близких и соратников, возможно что-то ещё, что можно было бы достать на свет, яркое и пылающее.
Человек лежал, не шевелясь, какое-то время смотря на своего тюремщика, а потом отведя взор в потолок.
"Завтра я испытаю тебя."
Захлопнулась дверь.
Снова темнота.
_____
Где-то среди скал в долине реки, что спускалась с высоких вечных льдов, на склоне горы лежат прекрасные луга, насыщенные спокойствием.
Здесь Стратоник очнулся.
Солнце было мягким.
В одних штанах, без обуви и верхней одежды, лежал он на траве, как на одеяле из жизни.
И сперва человек видел лишь сочное тёмно-синее горное небо, к которому хотелось прикоснуться; приподнявшись же огляделся и увидел гигантские горы, окружающие то место, где он находился и казавшееся столь крохотным в таком сравнении. Среди зелени вырывались из земли белые камни, поросшие мелким кустарником и пёстрыми цветами. Этот чистый нетронутый луг обрывался по краям, трава уходила по склону вниз к реке. Встав в полный рост, Стратоник посмотрел на реку, и ему показалось, что та находится весьма далеко.
Все здесь имело колоссальные размеры.
"Горы… я забыл про вас. Там, в городе я привык к узким тесным улицам. Какой же здесь простор!"
Глубокий вдох полный множества трав и цветов освежал, даруя ощущение поглощения этого места. Стратоника охватывало желание раствориться в этом месте, переходящее в ощущение крепости тела и звериной силы, выпущенной на свободу и требующей безрассудного веселья.
— Префект! — послышался возглас позади.
И Стратоник развернулся, окунув свое тело в звериное напряжение, его поза стала являть собой защиту от опасностей.
— Как опасно! — покровительственно сказал Люций, он был одет в белоснежную тунику, — Держи! Мои друзья хотят зрелища, — и с этими словами он кинул ему сверток.
Развернув ткани, Стратоник обнаружил не заточенный одноручный палаш, подержав его в руке он сделал несколько движений.
"Я так изменился в последние дни, если это были дни, а не недели… Почему я об этом думаю сейчас? Потому что спустя совсем непродолжительное время в полной тьме, я начал разглядывать там себя?"
— О чем задумался, префект!? — вновь крикнул Люций.
— Что? — тихо спросил Стратоник и наконец устремил взор на демона.
Там, рассевшись на крупных булыжниках с серебряными кубками и бурдюками, пребывали в веселье те, кто имел облик людей, одетые в разноцветные праздничные тоги, на их руках были золотые обручи и кольца, на головах дубовые венки, сплетенные и ношенные ими, очевидно, без всякого смысла, что внушило Стратонику особое отвращение. На их лицах была столь легкая приветливость, в которой было нечто серьёзное, но вместе с тем искусственное, и это неприятно читалось, и ощущалось опасным.
В голове Стратоника рисовались десятки ужасающих черных как бездна тварей, из тел которых росли разные конечности, и которые скрывались за этими обликами.