– Не бойся, я не кусаюсь. Могу только поцеловать и все, и то это бывает только в полнолуния, – он засмеялся.
– А я и не боюсь, я вообще ничего не боюсь! – гордо воскликнула я.
– Да! И как же тебя зовут, бесстрашная повелительница книжных полок? – он снова смеялся.
Знаете, больше всего меня бесит в человеке – постоянное чувство легкости, какой-то расслабленности. Когда человек может вот так шутить, не думая не о чем. Его не волнует экологическая ситуация в мире, не политические войны, которые подрывают экономику стран, не война на Ближнем Востоке и даже то, что скоро, может быть, конец света. Он просто живет настоящим, причем, это настоящее для него, словно аншлаг.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – ответила я и снова погрузилась в бумажки.
– Нет, так не пойдет! – заявил он. – Значит, я спас тебя, можно сказать, пожертвовал своим временем, а ты, бесстрашная королева книг, даже не хочешь сказать своего имени. Слушай, так дела не делаются. Давай, я готов выслушать твои извинения, ну, или хотя бы скажи свое имя, прекрасная нимфа затрепанных страниц.
– Может быть, хватит! – меня он стал бесить.
– Что хватит? – искренни удивился он.
– Шутить надо мной, – ответила я и направилась вглубь магазина, захватив с собой коробку с новыми книгами.
– Постой, тебе нельзя таскать такую тяжесть, – незнакомец догнал меня и стал вырывать коробку.
– Прекрати, не мешай мне заниматься своим делом.
– Давай, я тебе помогу, – он посмотрел на меня своими голубыми глазами, в которых практически застыли слезы. Вот ведь гад. – Ведь тяжело!
– Я сказала, отвали от меня, – стала я переходить на повышенный тон.
– А я говорю, давай все-таки помогу.
– А я говорю, что не надо.
– Надо, надо, ты просто стесняешься.
Он стал силой забирать у меня коробку, я не хотела ему отдавать. Наши игры «отними – забери» продолжались еще минуту, пока коробка не рухнула из моих рук, и все содержимое не разлетелось по полу. Хорошо хоть сегодня никто из посетителей не двигался дальше кассового аппарата, пол был идеально чистым.
– Ну, вот, что ты наделал, – в истерике я начала собирать книги с пола и снова укладывать их в коробку.
– Прости, прости, я не хотел. Ты только не расстраивайся, я сейчас тебе помогу.
Незнакомец упал на колени и стал вместе со мной собирать книги.
Когда последняя книга была аккуратно уложена на место, мы нечаянно ударились лбами с Максимом.
– Блин, больно, – закричала я.
– Как бы, да, – подтвердил он. – Теперь коробку понесу я.
Я согласилась, потому что поняла, что спорить с ним бесполезно. Можно получить травмы или остаться калекой на всю жизнь.
– Как все-таки тебя зовут? – снова спросил незнакомец, когда он поставил коробку около стеллажа.
– Вот скажи, тебе это так важно?
– Дайка подумать, – он замолчать на несколько секунд, – да!
– Хорошо, меня зовут…
– Подожди, я запишу!
Он представил одну ладонь в виде записной книжки, а пальцы второй послужили ручкой.
– Шут, – выпалила я.
– Тебя зовут шут, – его лицо скривилось. – Вот это да!
– Успокойся, это ты – шут! А меня зовут…
Я услыхала звон, который издает входная дверь при открытии. Бросив книги в коробку, я помчалась к кассовому аппарату.
В довольно просторном холле стояла молодая девушка в черных обтягивающих штанах и теплой куртке того же цвета, что и штаны. На улицы было довольно жарко, а девушка нацепила теплую куртку. Наверное, она сумасшедшая! Что мне сегодня везет на психов.
Девушка медленными движениями бедра стала приближаться ко мне. Ее волосы, аккуратно собранные в хвост, мирно покачивались за головой, что действовало на меня, как гипноз.
Девушка остановилась. Дальнейшее ее поведение повергло меня в шок. Она стала, как собака, принюхиваться к воздуху, словно его пропитали чем-то ядовитым или дурно пахнущим.
Я последовала ее примеру и тоже принюхалась. Ничего особенного я не учуяла. Может быть, я меня просто очень резкий парфюм, хотя до этого, никто ничего не замечал.
– Девушка, вам плохо?– спросила я у нее.
Она бросила на меня свой ядовитый взгляд, от которого по моему телу побежали мурашки, словно меня ударили электрическим током или облили холодной водой.
Сначала мне показалось, что ее глаза горят пожаром, потому что они у неизвестной были кровавого цвета, только потом я поняла, что это настоящий цвет ее глаз.
– Дьявольские глаза – подумала я про себя.
– Вы, что-то хотели? – снова задала я вопрос ей.