— Малфой, — девушка потрясла его плечо. Никакой реакции. — Драко! — спит. — Ладно, ты сам напросился. Агуа…
Парень резко дернулся, схватил ее за запястье и потянул на себя. От неожиданности, Гермиона не удержалась и рухнула к нему в руки на кровать, на секунду задыхаясь от возмущения и испуга. Да что он себе позволяет?!
— Даже не думай, Грейнджер, — пробормотал Драко, удобнее прижимая ее к себе.
========== Глава 17 ==========
— Малфой, ты в своем уме?! Отпусти меня и исчезни! — крикнула девушка, пытаясь вывернуться, но никаких результатов это не принесло. Сильные руки продолжали прижимать ее к блондину.
— И где ты была? — протянул он, еще крепче прижимая гриффиндорку к своей груди. Невольно она заметила, что рубец уже почти затянулся.
— Ты совсем уже? — голос Гермионы стал спокойным, а тело немного расслабилось. — Ты почему в моей комнате, идиот?
— Хочу, — буркнул слизеринец. — Так где была? — он зарылся носом в ее волосы, но Грейнджер, кажется, уже смирилась со своим положением. — От тебя пахнет вкусно…
— Малфой, ты пьян, — устало выдохнула девушка, чуть отстраняясь. — Иди проспись, потом поговорим.
— Вот как? — хмыкнул Драко, а потом резко перевернулся и оказался сверху, локтями упираясь в кровать по обе стороны от ее лица. — О чем поговорим? — серые глаза опасно блеснули в темноте совсем недобрым огоньком.
— Прекрати, тебе не идет. Проспись, а то потом еще стыдно будет, — Грейнджер закатила глаза, но ее голос все-таки предательски дрогнул, что не ускользнуло от пристального слуха парня. Он расплылся в довольной ухмылке. Одно дело, быть прижатой к стенке, а другое, когда он завалился к ней в спальню. — Ты еще здесь?
— Да, а ты против?
— Определенно, — Гермиона со всей силы толкнула его, не побоявшись задеть больное плечо. Это, сработало и Малфой откатился в сторону. — Все, прекращай свои пьяные игры и иди спать, — она встала с кровати, поправляя платье.
— И не подумаю, — фыркнул слизеринец, устраиваясь поудобнее.
— Серьезно? — она раздраженно изогнула левую бровь. — Малфой, вечер и так паршивый, исчезни, я устала.
— И кто же тебя так выбесил? — привычно растягивая слова, усмехнулся он.
— Ты! — сорвалась на крик Грейнджер. — Так, все, вставай и уходи!
— Нет, — самодовольно улыбнулся парень.
— Что мне сделать, чтобы ты ушел? — Гермиона скрестила руки на груди в ожидании какого-нибудь гаденького желания.
— Любопытно… — она даже не поняла, как он так быстро успел встать и оказаться рядом.
— Отлично, ты встал, а теперь уходи, — командным тоном приказала девушка. Она не понимала, почему сердце так бешено бьется о рёбра, а дышать становится трудно.
— Сначала кое-что проверю, — усмехнулся Драко после минуты молчания.
Он резко притянул гриффиндорку к груди и накрыл ее губы своими. По телу Гермионы пробежал разряд тока, и, чтобы не упасть, она схватилась за его голые плечи. Все мысли вышибло из головы, а злость улетучилась. Во рту сразу появился горький привкус огневиски и табака с сладкими нотками. Малфой провел рукой по ее позвоночнику, заставляя невольно выгнуться и прижаться к нему еще сильнее. В ушах стоял громкий стук крови, который заглушал все остальные звуки. Даже через ткань платья она чувствовала его горячую грудь. А говорили, что он холодный, как лёд… Сейчас он обжигал как огонь, заставляя ее плавиться в своих руках.
Нет, Драко был еще не настолько пьян, чтобы не понимать, что делает. Он и правда хотел кое-что проверить — проверить, целовал ли ее кто-то кроме него. Почему-то он был уверен, что поймет. И он понял, от чего усмехнулся, не разрывая поцелуй — нет. Он не знал, как определил это, но от осознания того, что Грейнджер только его, стало тепло и сладко.
Снова проведя рукой по ее спине, пересчитывая каждый позвонок, Малфой запутался пальцами в ее шелковых густых волосах. Он изучал каждый сантиметр ее губ, иногда покусывая их, чуть отстраняясь, будто проверяя, лопнет ли тонкая кожа, а потом снова углублял поцелуй. Казалось, слизеринец давал ей возможность оттолкнуть его, но Гермиона не двигалась с места, держась за его плечи, как за спасительный выступ, сильно впиваясь пальцами в горячую кожу.
Сейчас на вкус она была, как красное вино, которое, наверное, пила совсем недавно. Сделав несколько шагов вперед, Малфой прижал ее к столу. Интересно, а в какой момент она ответила? Он как-то даже не заметил… Вкус ее губ пьянил больше, чем любой огневиски. Платье из мягкой шерсти вдруг показалось ему ужасно колючим и отвратительно длинным. Сердце участило свой бег настолько, что между ударами проходило меньше мгновения, а он все не мог оторваться, будто если отпустит, задохнется. Драко все сильнее прижимал ее к себе, будто пытался вдавить в грудь, но твердые ребра и мышцы мешали… и он отстранился. Отпустил мягкие податливые губы, готовый вот-вот снова коснуться их. Они так и остались приоткрытыми… Интересно, а если снова поцеловать ее, обожжешься? Малфою казалось, что да, потому что в комнате стало слишком жарко, а все тело горело, особенно голые плечи за которые она все ещё держалась руками.
Гермиона шумно выдохнула, невольно облизнув губы, будто стараясь сохранить вкус. Слизеринец стоял в шаге от нее, довольно усмехаясь, а светлая челка падала ему на глаза, отливая серебром. И что ему сказать? В этот раз он и правда застал ее врасплох. Девушка просто не знала что ответить.
— Проверил? — голос снова предательски дрогнул. Мерлин, ну почему она не могла взять себя в руки?!
— О, да, — протянул Драко, пристально вглядываясь в ее глаза, такие большие и испуганные, но еще немного затуманенные после поцелуя. — Пойду просплюсь, как мне советовали, — усмехнулся он.
— Тебе полезно, — не удержалась Гермиона, но парень почему-то даже не обиделся, а улыбнулся еще шире.
— Грейнджер, неужели ты думаешь, что я настолько пьян?
— А разве нет? — вернула ему ухмылку девушка, а потом, хлестнув волосами по лицу, ушла в ванную.
Малфой еще некоторое время стоял на месте усмехаясь. Нет, он уже давно не был пьян. Не настолько. Успел поспать пару часов, пока она не пришла, а потом, когда навис над ней, окончательно протрезвел. Забини был прав, это уже не та Грейнджер, что училась в Хогвартсе, это уже Сейвэнд. Может, у нее и дрогнул голос, но она держала лицо. Маленькое желание пойти за ней в ванную на секунду завладело разумом, но Драко быстро одернул себя. Нет, если он и хочет разгадать эту головоломку, то продвигаться нужно медленно. Слизеринец сам еще не понял, что называл «головоломкой», но игра ему нравилась, если это вообще была игра. Каждый раз ему было все сложнее отпустить ее. Сладковатый привкус губ, аромат духов с нотками пряностей — все это дурманило, вынуждая прижимать ближе. Подумав еще немного, вспоминая каждую секунду, Малфой все же заставил себя уйти к себе в комнату.
Гермиона закрыла дверь ванной и шумно выдохнула, опираясь о край раковины. Мерлин, что она творит?! Зачем ответила на поцелуй, почему не оттолкнула? Конечно, для нее он уже перестал быть тем слизеринским хорьком, но это все еще был Драко Малфой: нахал, гад, идиот, заноза, циничный, самодовольный, вечно усмехающийся, харизматичный, красивый аристократ, который вечно выводил ее из себя. А вечно ли? Последнее время они ладили, и Гермиона даже соврала друзьям ради него… Открыв кран, Грейнджер плеснула воды себе в лицо. Нужно было срочно успокоится. Голова все еще немного кружилась, а губы горели… Да, утро у нее точно будет не самое приятное, ведь Малфой и правда был не так уж и пьян и отдавал себе отчет. Интересно, а что он все-таки хотел проверить?
Гриффиндорка посмотрела на свое отражение и хмыкнула. Одним словом — катастрофа: волосы в беспорядке, платье поднялось, глаза лихорадочно блестят, а губы красные после поцелуя, горят на побледневшем лице. Отличная картина. Гермиона усмехнулась своему двойнику, а потом замерла, поймав себя на очень неправильной мысли — ей понравилось. И нет, это не помутнение ее опьяненного рассудка. Она ответила на поцелуй не из-за безысходности, а потому что хотела, потому что понравилось целовать его, чувствовать сильные и уверенные руки на своей спине… Да, если она это поняла, то и Малфой тоже, а это уже светит большими проблемами. Драко всегда любил игры и всегда побеждал, устанавливая свои правила. Гермиона устало закрыла глаза и покачала головой. Видимо, у нее остался только один выход — выиграть на его правилах.