Она спохватилась — разогреть макароны! Босиком побежала на кухню, там хозяйничала Олечка Трофимова. Стоя спиной к дверям и перемывая картошку, Оля наклонилась над раковиной. Тоня тихонько попятилась назад, прикрыла дверь; ей не хотелось, чтобы Олечка видела сейчас ее лицо.
— Тоня, обедать у нас будете! — крикнула вслед ей Олечка. — Сережа сейчас придет.
Тоня вернулась в комнату, прыгнула в кровать, и вдруг разом оба вспомнили об Ипполитове. Куда он делся?
— Но ведь был же Ипполитов? — изумился Игорь.
Никто из них не заметил, что с ним сталось.
— Ну, чего ты заливаешься! — возмутилась Тоня. — Человек за мной ухаживает. Почему ты не ревнуешь?
— За тобой все должны ухаживать! Безобразие, если б он за тобой не ухаживал.
Он повернулся к ней, смешно всклокоченный, блаженно сияющий. Тоня засмеялась, но под этим смехом шевельнулась невнятная досада.
Обедали у Трофимовых. Выпили за приезд, за здоровье Олечки, которая ходила уже на восьмом месяце. Трофимов рассказывал заводские новости, хвалил Логинова за всякие новшества. Готовились большие перемены: завод переходил на специализированный выпуск, расширялись литейные цехи, устанавливали высококачественное оборудование.
Игорь с интересом слушал, расспрашивал, но вдруг замечал, что ничего не слышит, а гладит под столом Тонину руку.
Олечка смеялась над ними. Она двигалась осторожно, закрывая руками большой живот. С исхудалого лица ее не сходило озабоченное выражение.
— Каюк, брат, прикнопили меня, — жаловался Трофимов. — Вот мальпост купил, телевизор. Семейная техника. Отгулял. — Приезд Игоря обрадовал его, он шутил, дурачился, рассказывал рискованные истории, не стесняясь женщин.
— Удалось тебе накрыть свою благоверную?
— Удалось, — засмеялся Игорь.
— А я знала, что Игорь сегодня приедет, — сказала Тоня.
Игорь усмехнулся:
— Как бы не так!
— Верно, Олечка? Помнишь, я тебе говорила?
Трофимов сделал серьезное лицо.
— А ты, парень не удивляйся. Они всё знают. Мы, мужчины, жмем на всякую технику, автоматику, а если вникнуть, так это полное невежество по сравнению с устройством человека. Делаем мы приборы наивысшего класса. К примеру, нам сейчас в ОТК дали аппараты. Шедевры! Или взять электронные микроскопы, величину показывают до того ничтожную, что она вообще величиной не является. Так, вздох. Кажется, что перед этим человек? Гиппопотам! Что мы своими конечностями способны измерить?
— Кубометр дров, — подсказал Игорь.
— И я так полагал. И на этом влип. Недооценивал. И недооценивал я женщину, что хуже всего. Женщина сумасшедшей чувствительностью обладает. Особенно, если она пребывает в состоянии жены. Никакой сейсмограф не сравнится. Мужчина такое не улавливает, доводи его хоть до наивысшего образования. А женщины… — Он оглянулся на Олю с Тоней, сидевших на диване. — Слушай сюда, лет пять назад это было, возвращаюсь домой. Пришел чин чином, даже коробку пастилы принес. И что ты думаешь? Где был, спрашивает. Где? Ясно, на работе, завком, то-се. Нет, докладывай, где был. Я клянусь, божусь. Она в слезы: опять эту крашеную нормировщицу провожал? Я доказываю: никого не провожал, совсем наоборот, шел до дома с Коршуновым. Не верит. Через час Коршунов забегает. Она его разоблачать. Он подтвердил мои данные без всякой погрешности. Ну, вроде успокоилась. Так что ты полагаешь? Вечером как брызнет слезой: все-таки, чувствую, провожал. Я кулаком по столу — безобразие, факты бери! А она… Не стану, говорит, брать твоих фактов, они только в сомнение вводят, потому что все равно провожал. Три дня не разговаривали. Представляешь, какая чувствительность? Это ж всякие законы природы нарушает! — восхищался он.
Игорь улыбнулся.
— Пастила тебя подвела.
Трофимов подумал.
— Да, пожалуй, насчет пастилы я перестарался.
Олечка осторожно засмеялась. Она слушала их отрешенно, благодушно, больше занятая своим. Трофимов перегнулся через стол, ласково шлепнул ее.
— Ты, старуха, не встревай, тебя это теперь не касается. А вот тебе, Игорь, другое происшествие. Поехала она в дом отдыха. Раз оттуда звонит, два звонит. Проинформировалась, все нормально. Третий звонит. С моей стороны обычная чуткость: как, мол, кормят, то-се. Вдруг бац: ты на пляж ходишь с этой брюнеткой, я знаю, я чувствую, меня услал, а сам!.. Забулькала, забулькала, и короткие гудки. Ну, объясни, пожалуйста, ни физиономии моей не видела, ничего, одни слаботочные сигналы по проводу. Откуда узнала, спрашивается? Абсурд. Загадка природы. Я тебе доложу, — мечтательно сказал он, — если приспособить ихнюю женскую систему для дела, такие можно материи замерять, куда там наша техника. С Марса любые сигналы уловим. Ты свои смешки брось. Об заклад бьюсь: если б я на Марсе с какой-либо местной гражданочкой перемигнулся, она бы немедленно зафиксировала и тут все тарелки перебила. Это ж форменный локатор! Это ж проблема!