Неестественная тишина и запах жженых специй говорили сами за себя.
Вервуд с отвращением сморщил нос. — «Любительница Шартреза. Что ж, это объясняет, как она растратила все деньги и драгоценности, которые босс подарил ей, когда они расстались.»
— Что-то не так, — прошептала Лидия. — Слишком тихо.
Эммет вошел первым, Вервуд следовал за ним по пятам. Он открыл все свои чувства, прислушиваясь к малейшему звуку и ощущая любые следы пси-энергии, но ничего не уловил. Он оглянулся на Лидию и Вервуда. Оба покачали головами.
Свет торшера косо падал на маленькую гостиную, в которой почти не было мебели.
Вервуд с пренебрежением оглядел помещение. — «Должно быть, она продала все, чтобы купить наркотики».
Эммет прошел по короткому коридору, заглянув в крошечную ванную, прежде чем продолжить путь в спальню.
Запах смерти смешался с дымным запахом шартреза.
В этой комнате горела еще одна лампа. На кровати лежала женщина, одетая в алую ночную сорочку. Ее голова была отвернута от них, к окну. Светлые волосы рассыпались по подушке.
На столике рядом с кроватью стояла маленькая горелка от шартреза.
Все посмотрели на тело.
— Боже мой, только не снова, — прошептала Лидия. Она положила руку на живот.
Эммет подошел к кровати и коснулся холодной кожи на горле женщины. — Она мертва уже несколько часов.
— Прямо как профессор Малтби. — Взгляд Лидии был прикован к женщине.
Эммету не понравилось, как это прозвучало. — «Сделай мне одолжение и не строй никаких новых теорий заговора, Лидия. Мальтби и Торнтон оба употребляли Шартрез».
— Я знаю, но ты должен признать, что это нечто большее, чем простое совпадение.
— Мне не нужно признавать ничего подобного. — Он уже собирался сказать Вервуду позвонить в полицию, когда увидел лист бумаги, лежавший на тумбочке рядом с аппаратом для наркотиков.
Это была записка, написанная дрожащей рукой. Он не взял ее в руки, но прочитал вслух Лидии и Вервуду.
Мой любимый Мерсер:
Пожалуйста, прости меня. Ты всегда говорил, что я импульсивна, не так ли? Ты говорил, что именно это ты любишь во мне. Я сомневаюсь, что ты ожидал, что я когда-нибудь попытаюсь убить тебя в порыве импульса, не так ли?
В газетах написано, что ты, вероятно, будешь жить. Хочешь верь, хочешь нет, но я рада узнать, что у меня ничего не получилось. Но я не могу больше видеть тебя с ней и знать, что никогда не буду рядом с тобой. Я была достаточно хороша, чтобы быть твоей любовницей, но недостаточно хороша, чтобы быть твоей женой.
Прощай, любовь моя.
Сэнди
— Я говорила тебе, что есть и другие причины, по которым женщина может попытаться убить мужчину, — прошептала Лидия. — «Одержимость и ревность находятся в самом верху списка».
«Это многое объясняет, — сказал Эммет, — например, почему Уайатт вышел один поздно ночью, чтобы встретиться с ней, и почему он продолжал настаивать на том, что это не политика Гильдии».
«Похоже, стрелок найден», — сказал Вервуд. Он казался довольным.
Эммет кивнул. — Лучше позвони Мартинес.
Глава 21
Было больше двух часов ночи, когда они вернулись в городской дом. У Мартинес было много вопросов, и она, как и ожидал Эммет, была не очень им довольна. Детектив сделала несколько резких замечаний о том, как хорошо, должно быть, иметь в своем распоряжении финансовые ресурсы и рабочую силу Гильдии и как приятно иметь возможность провести расследование всего один раз, не беспокоясь о бюджетных ограничениях.
«Ты должен мне за это, Лондон», — было ее прощальное замечание. — «Я слышала, что Гильдия всегда возвращает свои долги. Я буду ждать.»
Но, несмотря на ворчание, он знал, что Мартинес испытала глубокое облегчение, когда смогла закрыть громкое дело.
Эммет скрестил руки за головой и созерцал ночной вид Мертвого Города через окна от пола до потолка. Сегодня вечером шпили и башни, возвышавшиеся над высокими стенами, были залиты лунным светом. Эффект был сюрреалистичным, загадочным и как всегда неотразимым.
Что было такого в этих руинах, которые звали и манили таких людей, как Лидия и он сам, людей, которые резонировали на психическом плане с пси-энергией, изливавшейся из древней колонии?
Рядом с ним Лидия зашевелилась, повернулась на бок и оперлась на локоть. Пушистик, устроившийся между ними у изножья кровати, открыл один из своих четырех глаз и тут же закрыл его.