Она одарила его легкой, ободряющей улыбкой.
— Не волнуйтесь. На самом деле не имеет никакого значения, что я думаю о происхождении вашей пропавшей реликвии. Чтобы найти ее для вас, мне необязательно верить в ее земное происхождение.
— Вы правы, но в таком подходе есть маленькая проблема.
— Какая?
— Если вы будете думать, что я заблуждаюсь или просто чрезмерно сентиментален по отношению к старым семейным реликвиям, то, скорее всего, не проявите необходимую осторожность.
— Почему я должна проявлять осторожность?
— Потому что есть коллекционеры, которые верят, что шкатулка действительно привезена с Земли и относится к периоду, предшествующему открытию Занавеса. Некоторые из них, несомненно, пойдут ради нее на убийство.
Глава 4
Бартоломью Грили опустил руки на стеклянную витрину. Его широкое, румяное лицо приняло задумчивое выражение.
— Говоришь, маленькая шкатулка со множеством крошечных потайных ящичков, сделанная из желтоватой древесины?
— Так ее описал мой клиент. — Лидия поглядела на часы. У нее оставалось всего двадцать минут от отведенного на обеденный перерыв часа. — Предположительно она принадлежала его семье в течение нескольких поколений. Между нами, он убежден, что это произведение искусства Старого Света.
Грили явно огорчился:
— Весьма маловероятно.
— Да, знаю, — кивнула Лидия. — Наверняка прекрасная семейная реликвия — красивая безделушка, сделанная прямо здесь, на Хармони, менее сотни лет назад, а история, так скажем, приукрашена несколькими поколениями дедушек и бабушек. Ты же знаешь эти семьи, когда дело касается подобного рода вещей.
— Да уж. — Глаза Бартоломью вспыхнули. — Но если эта семья действительно верит, что предмет изготовлен в Старом Свете… — Он многозначительно замолчал, не закончив мысль.
Лидия поняла, к чему он клонит.
— Будь уверен, мой клиент убежден, что шкатулка привезена с Земли, и готов хорошо заплатить за ее возвращение.
— Насколько хорошо? — напрямую спросил Бартоломью.
— Он поручил мне распространить информацию, что он перебьет любые предложения частных коллекционеров.
— А что относительно предложений от музеев?
— Клиент говорит, что может доказать свое право собственности на шкатулку и в случае необходимости ради ее возвращения обратится в суд. Ни один управляющий музея не коснется потенциального экспоната, если будет думать, что в юридическом поединке музей его потеряет. Учитывая первоначальную стоимость и судебные издержки, шкатулка не стоит таких хлопот.
— Верно. Если только артефакт, о котором идет речь, действительно не является произведением искусства из старого мира.
— Как ты и сказал, такое весьма маловероятно. Однако следует помнить о том, что мой клиент верит в земное происхождение шкатулки. А значит, могут найтись и другие коллекционеры, которые тоже в это поверят.
— Хм, — задумчиво поджал губы Бартоломью. — Итак, тебя должен интересовать исключительно частный рынок.
— Не просто частный рынок коллекционеров, Барт, — многозначительно посмотрела на него Лидия, — а очень специфический его сегмент.
Он не стал изображать непонимание.
— Такой, где не задают лишних вопросов.
— Точно. Разумеется, мы оба знаем, что ты никогда не участвуешь в сомнительных сделках.
— Вот именно. Я забочусь о своей репутации.
— Естественно. — Лидия гордилась тем фактом, что даже глазом не моргнула при этом заявлении. — Но до торговца с твоим положением иногда доходят кое-какие слухи. Просто хочу, чтобы ты знал: мой клиент готов отблагодарить тебя за любую информацию, которая приведет к возврату его антикварной шкатулки.
— Конечно. — Бартоломью с удовлетворением оглядел загроможденный интерьер «Старинных вещей Грили». — Ты, безусловно, права. Торговец с моим положением порой кое-что слышит.
Лидия проследила за его взглядом. Витрины заполняли разрозненные куски ржавого металла и искривленного выцветшего пластика. Она узнала среди них отдельные предметы, включая те, которые выглядели как детали метеорологического оборудования из Старого Света, и рукоятку ножа. Это были типичные образцы основных инструментов, провезенных поселенцами сквозь Занавес или созданных вскоре после их прибытия на Хармони.
В одном из закрытых стеклом прилавков была выставлена рваная, ужасно грязная рубашка колониального стиля с круглым воротом. Рядом стояла пара ботинок, выглядевших такими же старыми, как рубашка. Ни одежда, ни обувь не имели следов искусных украшений. Колонисты отличались склонностью к минимализму, а после закрытия Занавеса еще сильнее сосредоточились исключительно на выживании.