— Ты когда-нибудь случайно включала духовку, забыв про этот пакет?
— Один раз, — призналась она. — С тех пор держу под раковиной огнетушитель.
Он вытащил из пакета горсть крендельков и закрыл духовку.
Он видел, что Лидия все еще злится. И все потому, что он не рассказал ей подробности своей сделки с Мерсером Уайаттом.
«Что мне терять?» — подумал он. Рассердиться сильнее она вряд ли сможет. Это дело гильдии, но, возможно, у нее было право что-то о нем знать.
— Ладно, я расскажу тебе о своей сделке с Уайаттом, — сказал он, жуя кренделек.
Она гордо вздернула подбородок.
— Нет нужды. Ты четко и ясно дал понять, что, по-твоему, это не мое дело.
— Так и есть. Но твое холодное отношение работает.
— Я потрясена. Глава гильдии, который восприимчив к равнодушию?
— Бывший глава. — Он сжевал еще один кренделек. — Если вкратце, то Мерсер узнал, что Куинн исчез вскоре после посещения одного молодежного приюта в Старом квартале. Он называется «Поперечная волна».
Она задумалась.
— Я знаю это место. Оно открылось несколько лет назад. Они предлагают социальную поддержку ребятам с улицы.
— Уайатт думает, что есть какая-то связь. Исчезли еще несколько юных необученных пара-резонаторов диссонансной энергии. Они тоже имели какое-то отношение к приюту. Он хочет, чтобы я выяснил, что происходит, но тайно.
Она задумчиво склонила голову набок:
— Почему тайно?
— Потому что несколько месяцев назад фонд гильдии Каденса начал спонсировать приют.
— А-а.
— Вот именно. — Он положил в рот очередной кренделек.
— Для гильдии будет очень неприятно, если выяснится, что в приюте творится что-то незаконное.
— Особенно для Тамары. — Эммет помолчал, а затем продолжил: — Мерсер влюблен в нее и хочет защитить.
— Трудно представить, что Мерсер Уайатт любит еще что-то, помимо власти, которой он обладает как глава гильдии
— Люди меняются.
— Некоторые — да, а некоторые — нет.
— Ты просто циник. Это еще не все. Уайатт думает, что у него в руководстве завелся предатель. Он считает, что именно этот человек несет ответственность за то, что происходит в приюте.
— Ого! Кажется, я знаю, к чему все идет.
— В обмен на информацию о Куинне я согласился найти предателя в штате у Уайатта.
Она шумно выдохнула:
— Значит, теперь ты шпион на службе у главы гильдии Каденса.
Он ничего не ответил, продолжая жевать.
— Ладно, ладно, я тебя не виню, — сказала Лидия.
Это его удивило.
— Правда?
— Да. На твоем месте я бы заключила такую же сделку. В конце концов, в первую очередь ты обязан найти племянника. И похоже, Уайатт дал тебе хорошую зацепку. Никто ничего в этой жизни не получает просто так. А гильдии это касается вдвойне.
— Я тоже так решил. — Он прожевал последний кренделек. — Прости, что был резок.
— Ты, наверное, не привык объяснять причины своих поступков.
Он посмотрел на нее:
— Дело не в этом. Я не хотел вдаваться в подробности, потому что знаю, как ты относишься к Уайатту и местной гильдии.
— Признаю, что совершенно не доверяю Мерсеру Уайатту, но…
— О чем ты?
Она сухо улыбнулась:
— Но ты же не Мерсер Уайатт.
У него полегчало на душе.
— Значит ли это, что мне ты доверяешь?
Она слегка пожала плечом.
— Гораздо больше, чем могла бы Уайатту.
Ладно, хотя она и не заявила о своей безоговорочной вере в него, по крайней мере, он не был в одной категории с Уайаттом.
— Завтра, после того как мы заберем шкатулку, я поеду в приют, — сказал он.
— Отличная мысль. Желаю удачи, Эммет. Надеюсь, с твоим племянником все в порядке.
Он чуть помолчал.
— Прежде чем наш договор закончится, я хочу, чтобы ты кое-что знала.
— И что это?
— Я хочу исправить твое небольшое недопонимание относительно охотников за призраками.
Она наблюдала за ним из темноты.
— Если это очередная лекция про политику гильдии…
— Это не имеет отношения к политике.
— Да?
Он прислонился спиной к холодильнику и сложил руки на груди.
— Я про своеобразную особенность, о которой ты упомянула прошлой ночью. Не знаю, с чего ты это взяла, но твои сведения неверны.
Она поперхнулась:
— Мелани. Мелани Тофт рассказала мне об этой особенности. И она была абсолютно убеждена в своих словах.
— Вызов призрака или его нейтрализация действительно вызывают определенное возбуждение, — осторожно заметил он. — Я лишь хочу сказать, что этот эффект очень кратковременный.