Гермиона кивнула. Они опустились на лежащее на земле дерево, в этот раз гриффиндорка почти неосознанно села к мужчине поближе.
В глубине души она надеялась, что ее предположения о планах Долохова ошибочны, но страх продолжал пускать ростки сомнений.
***
Неподалеку раздался мужской крик, и спустя пару минут из чащи к ним навстречу выбежала Бетти. Девочка явно было напугана, ее дыхание было прерывистым. Запинаясь, Бетти начала плести что-то невнятное:
– Скорее! Там… Из ниоткуда… Ваш друг… Помогите…
Девочка подбежала к Долохову, но он лишь отошел на несколько шагов от нее, препятствуя попытке схватить его за руку. Бетти растерянно посмотрела ему в лицо. Затем она повернулась к гриффиндорке, и та, в отличие от Пожирателя, не успела вовремя отскочить – девочка смогла обхватить ее ладонь. – Пожалуйста, ему нужна помощь!
– Ч-что случилось? – спросила Гермиона.
– Это не важно. Мы уходим, – твердо проговорил Долохов.
Гермиона повернула голову к мужчине.
– Как… уходим? Мы не можем бросить человека в беде, – Грейнджер выдохнула.
– Еще как можем, – сказал он. – Ты! Отпусти ее, – приказал он, за предплечье обхватив руку Гермионы, которую все еще удерживала Бетти.
Девочка не шелохнулась. Испытывая дискомфорт, гриффиндорка мягко попыталась высвободить свою кисть из на удивление цепкой хватки Бетти, но ничего не вышло. Долохов вытащил кинжал. Окончательно растерявшись, Гермиона перевела взгляд с Пожирателя на девочку и, к своему ужасу, увидела, как та моментально переменилась в лице, которое теперь явственно выражало лютую злобу.
– Выбирай: сама ее отпускаешь или я разрублю вашу связь прямо по твоему запястью. И, не сомневайся, у меня большой опыт отсечения конечностей, – Пожиратель говорил спокойно. Гермиона знала, что он не станет колебаться и с легкостью выполнит угрозу. – В общем-то мы можем провести эксперимент, – продолжил он будничным тоном, – я порублю тебя на куски и разбросаю по всему лесу. Интересно, сможешь ли ты самостоятельно соединиться? Или тебе помощь понадобится? Помогать-то некому, ведь так?
Пальцы резко разомкнулись, и Гермиона крепко прижала руку к груди. Долохов притянул девушку к себе и обхватил ее ладонь.
– Сейчас мы побежим, – сказал он Гермионе. – Я впереди, ты за мной. Смотри только на меня. И крепко держи мою руку.
– Хорошо, – откликнулась она, ее сердце начало отбивать сумасшедший ритм.
Они развернулись на месте.
– Вы тут навсегда. Никто не покидает лес, – сказала Бетти им в спину.
Они не оборачивались.
***
Когда в груди стало болеть, Гермиона сбивчиво проговорила:
– Стойте… Я… больше… не могу…
Долохов остановился и впервые за, казалось, вечность, что они бежали, отпустил ее руку. Девушка наклонилась к земле, стараясь отдышаться. Мужчина же принялся внимательно изучать глазами окрестности. К счастью, их никто не преследовал.
– Скоро стемнеет, – сказал Пожиратель. – Поищем место для ночлега.
Гермиона распрямилась. Она решила, что должна это сказать. Потому что больше в таком состоянии она просто не выдержит. Ей необходима хоть какая-то определенность.
– Днем мы идем. Ночью спим. И все. Так не может продолжаться. Нам нужен план.
– У меня есть план, грязнокровка, – произнес Долохов. – И теперь, когда мы избавились от этого мелкого репейника, мы можем продолжить его осуществлять.
У него все это время был план? И он молчал.
– А мне не хотите рассказать?
– Не особо.
– В каком смысле «не особо»? Мы здесь вместе застряли. Я могу помочь.
– Едва ли. Ты слабый доверчивый котенок. И если бы не я, тебя постигла бы та же участь, что и того недоумка.
Он прав… Ненавижу!
– Это ты себя так успокаиваешь? – ядовито проговорила Гермиона. – Я слабая? Учитывая, что надрала зад сильнейшему Пожирателю Смерти. Дважды.
Все, что произошло дальше, было слишком… Долохов слишком быстро оказался рядом, слишком резко вскинул руку и схватил ее за волосы, а затем слишком сильно дернул на себя, отчего Гермиона протяжно застонала. Ее боль не выдавила ни капли жалости у Пожирателя – он встряхнул ее, вызвав вскрик, и заставил повернуться к нему лицом.
– Начинаешь забываться, грязнокровка, – тихо, с расстановкой проговорил он, притянув ее лицо впритык к своему. Его холодные карие глаза впились в ее испуганные медовые. – У тебя, вероятно, еще не было полноценного опыта общения с Пожирателем Смерти. Я помогу тебе его приобрести.
Долохов швырнул Гермиону на землю, и она упала лицом вниз. Не успела девушка опомниться, как с нее была сдернута сначала его куртка, а затем надетая под ней ее джинсовка. В панике гриффиндорка перевернулась, однако оказаться лицом к лицу с Пожирателем не спасло ее – свитер постигла та же участь, что и куртку, он был отброшен в сторону. Бюстгальтер был сдернут с нее последним, оставив девушку нагой по пояс.
Краем сознания она понимала, что должна была чувствовать испуг – Долохов буквально стал нависшей над ней угрозой, когда сел на нее сверху, расставив колени по обе стороны от ее фигуры и сдавив ее горло ладонью, вжимая затылком в землю. Но в реальности она оказалась во власти лишь дичайшего стыда. Осознание того, что именно он стал первым мужчиной, увидевшим ее голой, пульсировало в голове, затмевая все остальное.
– Тебе нравится шрам, который я оставил? – Гермиона ощутила горячий палец мужчины, коснувшийся ее шрама там, где он заканчивался, чуть выше пупка. Неторопливо палец чертил дорожку вверх, к груди.
– Пожалуйста… – губы подрагивали, слезы переполнили глаза.
– Он делает тебя уникальной, – издевательски продолжил Долохов, пресекая ее жалкие попытки освободиться из его железной хватки. – Не только из-за того, что стал одной из примечательных отличительных черт. Но еще и потому, что ты единственная, у кого есть подобный шрам – ты единственная, кто выжил после моего Режущего. И несмотря на то, что ты возгордилась, посчитав себя сильнее лучшего киллера Темного лорда, в реальности это было ничто иное, как обычное везение. Столкнись мы в дуэли до моего заключения, у тебя не было бы шанса спастись. Ты бы умерла в муках, как и остальные.
Она больше не могла смотреть на него, поэтому отвернула голову влево едва хватка на ее горле ослабла. Покровительственный и немного с насмешкой голос Пожирателя был для нее жесточайшей психологической пыткой в довесок к стыду.
Но Долохов не позволил ей абстрагироваться – он обхватил рукой ее подбородок и повернул голову девушки обратно. Набухшие от нервных укусов губы, пунцовые щеки и беспокойный взгляд. Он был удовлетворен ее реакцией, это было видно.
– Все еще считаешь себя сильной, грязнокровка? Уверен, что нет. У тебя на лице написаны стыд и страх. Стыд ты испытываешь, потому что еще никто никогда не касался тебя здесь, ведь так? – мужчина задержал ладонь между ее грудей. – А страх, потому что ты знаешь, что слаба. Ты знаешь, что победила лишь благодаря удачному стечению обстоятельств.
– Прошу… хватит… – прошептала она умоляюще. Пальцы болели из-за набившейся под ногтевую пластину земли, когда она впивалась в нее руками в нервных судорогах.
– Видишь. Мне даже магия не нужна, чтобы тебя усмирить. Ты совсем беззащитная, – Долохов отпустил ее и стал подниматься на ноги. – Дам тебе один совет, грязнокровка. На будущее. Не раскрывай рот на кусок, который не способна откусить. Провоцировать на жестокость того, кто сильнее тебя, чревато серьезными последствиями.
Когда мужчина встал и отошел от нее, Гермиона скатилась на бок, прижимая руки к груди, инстинктивно стараясь максимально закрыться. Слезы сильно жгли глаза. Долохов собрал разбросанную в разные стороны одежду гриффиндорки и положил ее рядом с лежащей на земле девушкой.
– Поднимайся, грязнокровка. Нужно двигаться дальше.
***
Они шли молча. Гермиона смотрела вперед, но видела перед собой лишь расплывчатые фигуры деревьев и кустов. Она была всецело погружена в свои мысли. Мысли о том, как сильно она ненавидит Антонина Долохова. Как могла она доверять ему? Как могла подумать, что он джентльмен? До чего же глупо. Пелена самообмана закрыла в ее памяти все знания о совершенных им преступлениях.