Впрочем, во многом эта злость была напускной, искусственно вызванной, чтобы хоть немного отвлечься от очередной порции тревоги, в которой она как в зыбучих песках увязала все больше с каждым новым шорохом, раздающимся поблизости. Какая-то чертовщина снова началась в этом лесу. И, конечно, именно в тот момент, когда она осталась в одиночестве. Звуков, вроде шепота или криков, выдающих чье-то присутствие, не было, но напряжение висело в воздухе, и Гермиона нутром чувствовала, что что-то происходит, просто она пока не видела что. Ответ не заставил себя долго ждать.
Все произошло неожиданно. Когда Гермиона добилась первых искр, и трут разгорелся, она аккуратно положила его в наспех подготовленное кострище и повернулась корпусом к горке собранного хвороста, взяла из кучи веток несколько лежащих сверху, на секунду вскинула голову и вернулась в исходное положение. После чего, подкинув хворост в костер, вдруг замерла.
Ей показалось или там вдалеке, среди деревьев и правда кто-то стоял? И наблюдал за ней…
Надо убедиться, что это лишь галлюцинация. Не реагировать, оставаясь в пугающем неведении, намного страшнее… и опаснее. Ведь, кто знает, вдруг не показалось? Девушка вскочила на ноги и обернулась. И это было правильным решением – всего в трех метрах от гриффиндорки стоял юноша и с любопытством смотрел на нее. Шок сковал все тело Гермионы. Несколько секунд она не шевелилась, сбивчиво дыша через приоткрытый рот.
Позвать Долохова. Она набрала в грудь побольше воздуха.
– Антонин!
Увы, крик прозвучал лишь в ее голове. С губ же не слетело ни звука. Она буквально лишилась дара речи. Бонусом в копилке ее испуга стал тот миг, когда мальчик шагнул в ее сторону.
Бежать. Нужно бежать!
Гермиона отступила, развернулась направо и кинулась туда, где должен был быть Долохов. Только бы добежать. Но, черт возьми, когтистые пальцы страха болезненно впились в нее, мешая сконцентрироваться и заставляя сердце метаться в груди, как сумасшедшее, а мысли хаотично переплетаться друг с другом, превращаясь в абсолютную бессмыслицу. Поэтому она не сразу осознала, что помешало ей продолжить путь, удерживая за ноги. Лишь когда окончательно запуталась в чем-то ухватистом и, не удержавшись, повалилась на землю, девушка невольно обратила все внимание на возникшее препятствие и увидела, что это была длинная густая трава, обвившаяся вокруг ее лодыжек и икр. Гермиона перекрутилась на спину и… Это было почти дежавю.
Как в том ночном кошмаре. Только там был егерь, а сейчас – вроде бы обычный мальчик, но Гермиона видела за эти дни достаточно, чтобы не доверять первому впечатлению.
Юноша с виду ее возраста подошел ближе и навис над ней. Золотисто-русая челка упала ему на глаза, когда он наклонился, протягивая руку.
– Ты должно быть Гермиона? – спросил он.
Мягкая улыбка возникла на лице парня, однако его голос звучал пугающе потусторонне, отдаваясь странным эхом, что не способствовало возникновению у девушки и крупицы доверия к незнакомцу. Насколько могла быстро она отползла подальше, проклятая трава теперь обвивала руки и туловище. Снова паника. Гермиона задергалась, попытавшись выбраться из ловушки.
Юноша усмехнулся и, выставив вперед ладони, проговорил:
– Эй, спокойно. Угрозы нет.
Он не предпринимал попыток сократить между ними расстояние, и это, безусловно, немного снизило градус напряжения. Наконец, Гермионе удалось освободиться – она встала на ноги, готовая припустить прочь.
– Ты как? В порядке? – участливо спросил юноша.
Теперь, когда ничто не мешало ей убежать, Гермиона смогла вернуть некоторый контроль над метущимися в голове мыслями. Гриффиндорка с настороженностью присмотрелась к незнакомцу и сделала вывод, что, если бы он хотел напасть, уже бы сделал это. Выходит, у него иная цель. И тот факт, что он знает, как ее зовут, невольно натолкнул на вполне очевидное предположение.
Девушка прочистила горло.
– Тебя прислала Бетти? – способность говорить вернулась к ней так же неожиданно, как и исчезла ранее, правда, сказанное прозвучало тихо и хрипловато.
Парень мотнул головой, отбросив с глаз густую челку.
– Еще чего не хватало, – резко проговорил юноша. – Я с этой сукой не общаюсь с тех пор, как она затащила меня сюда.
Гермиона окинула его внимательным взглядом. По одежде было проблематично понять, является ли он ее с Долоховым современником или блуждает тут столько же, сколько Бетти.
– Значит, ты тоже застрял здесь? – все также тихо спросила гриффиндорка.
– Ага. Бетти обманом вынудила меня пройти через барьер, – раздражение, поднявшееся в парне, теперь выплескивалось через край, выражаясь в языке тела – он нервно дернул плечом и нахмурился, черты лица стали жестче, радужки яростно блеснули. – Хрен знает, сколько уже торчу тут. Время здесь течет иначе, чем во внешнем мире. Какой сейчас год?
– Тысяча девятьсот девяносто восьмой.
– Проклятье, – ругнулся парень, обреченно запрокинув голову.
– Время течет иначе… – повторила Гермиона. – Каким образом?
Такие мысли уже посещали девушку – еще когда они блуждали тут с егерями, то замечали, что ночь наступает быстрее, чем ожидается. Нахлынувшая нервозность проявилась в легком покалывании где-то в груди. Они здесь несколько дней, но что, если за пределами леса прошли годы?
– Точно не знаю. Но я много раз начинал отсчет после общения с новыми пленниками и пришел к выводу, что ход времени то ускоряется, то замедляется. Часов в сутках здесь явно не двадцать четыре.
– А… много здесь таких как… мы?
Гермиона не доверяла этому парню, но посчитала полезным создать в его сознании ощущение общности их судьбы. Даже если он лжет, ввести его в заблуждение, что она ему верит, не будет лишним. К тому же юноша охотно шел на контакт и не проявлял по отношению к ней агрессии, поэтому гриффиндорка не преминула выяснить какие-то детали, которые могут стать ключиком от двери на выход.
– Да, здесь периодически появляется кто-то новый. Но не все остаются собой…
– Что это значит?
– Возможно ты уже видела кого-то из измененных? Они похожи на нормальных людей, вот только глаза… Черные, как их душа. И эти мерзкие улыбки… – Парень брезгливо скривился.
Гермиона поежилась, вспомнив недавнюю встречу с жутким человекоподобным существом. И егерь из сна…
– Хочешь сказать, они плохие люди, и поэтому изменились? – неуверенно спросила она.
– Лес питается светлыми душами, их страхи, надежды и страдания поддерживают его жизнь. Но темные тоже нужный ресурс. Кто-то же должен заманивать в ловушку светлых.
– А куда конкретно они их заманивают? – уточнила Гермиона, уже догадываясь, каким будет ответ.
– К месту проведения ритуала – к камням.
Так вот о каких камнях говорил Скабиор…
– У тебя светлая аура, – проговорил парень. – Стать монстром тебе не грозит. Чего не скажешь о твоем друге.
Лицо Грейнджер стало напряженным.
– Он… действительно не святой, но все равно не заслуживает того, о чем ты говоришь.
Она не понимала, почему защищает Долохова. Это был какой-то странный душевный порыв. Такой же, как сегодня утром, когда она, зная, насколько сильно он измотан, действительно искренне захотела, чтобы он отдохнул побольше. Будто это был не Пожиратель Смерти, а какой-то хороший знакомый. Конечно, боль от недавнего поступка Долохова никуда не ушла, это было бы просто невозможно за такой короткий срок, даже в нынешних условиях. Да и забыть о его преступлениях едва ли можно так легко. Однако глупо было отрицать, что ее отношение к нему изменилось.