В том же году главный соперник Дэнга за власть, Чэнь Юнь, открыл новый фронт борьбы с ним по вопросу коррупции. Факт, что после реформ начала 1980-х годов коррупция внутри партии и правительства росла. Члены семей видных революционеров и их приближенные увидели новые возможности для обогащения, поскольку Китай открылся и в него потекли иностранные деньги. Кому, как не детям и внукам ведущих китайских кадров, было лучше всего ориентироваться в сложном преступном мире китайской политики? Со временем их стали называть "тайцзы" (князьями). Между этой группой "влиятельных лиц" и западными инвесторами и даже иностранными правительствами установилась тесная связь. Генеральные секретари Ху Яобан (1980-87 гг.) и Чжао Цзыян (1987-89 гг.) раздражали консервативное руководство тем, что пытались обуздать недуг. Теперь оппозиция увидела возможность использовать это для нападок на Дэнга, возложив на его плечи ответственность за то, что он допустил расцвет коррупции в результате экономической либерализации. Чэнь Юнь заявил, что западные либеральные идеи, проникшие в Китай в результате политики Ху Яобана и Чжао Цзыяна, стали главной причиной распространения коррупции, и намекнул, что Дэн должен разделить часть этой вины. Нападки Чэнь Юня на Дэнга привели к тому, что такие люди, как премьер Ли Пэн и вице-премьер Яо Илин, вновь стали подчеркивать роль центрального планирования и говорить о сбалансированном росте, что противоречило призыву Дэнга к Китаю перейти к очень высоким темпам роста, чтобы догнать Запад. Несмотря на политические нападки на него, в январе 1991 года Дэн предпринял еще одну попытку вернуть импульс своим реформам, когда он нанес ответный визит в Шанхай и публично заявил, что сожалеет о том, что не включил Шанхай в первоначальный список особых экономических зон, с которых Китай начал экспериментировать с рыночной экономикой в начале 1980-х годов. Комментарии Дэнга по этому поводу даже не удостоились упоминания в официальных СМИ. К тому времени власть "маленького" Дэнга (Дэн Лицюня) и левых идеологов над пропагандистской машиной партии стала настолько всепроникающей, что даже Дэн Сяопину было трудно донести свои идеи до китайского народа. В конце концов Дэн был вынужден прибегнуть к уловкам, чтобы протащить свои идеи в национальную ежедневную газету. Он писал под псевдонимом "Хуанфу Пин" в газете Liberation Daily, которая принадлежала городу Шанхаю и находилась под контролем Чжу Жунцзи.
К середине 1991 года казалось, что Дэн погружается в политическое забвение. Китайская попытка реформ оказалась на жизненно важном политическом перекрестке, и зеленый свет указывал на поворот влево. Новый генеральный секретарь Цзян Цзэминь также почувствовал, что политический ветер меняет направление. После возвращения из официального визита в Москву в мае 1991 года он выступил с речью по случаю годовщины основания партии (1 июля), в которой вновь прозвучали маоистские идеи классовой борьбы против "буржуазного" либерализма и обвинения в том, что враждебные Китаю западные силы стремятся свергнуть коммунизм. Как раз в тот момент, когда казалось, что Китай снова повернется к "левым", события в Советском Союзе пошли на пользу Дэнгу. Государственный переворот, совершенный антигорбачевскими сторонниками жесткой линии 19 августа 1991 года, был предотвращен Борисом Ельциным в Москве и Анатолием Собчаком в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Первые новости о событиях в Советском Союзе были встречены консерваторами в Коммунистической партии Китая. Как сообщается, в Интернете появился документ, в котором эта победа называлась победой китайского коммунизма. Говорили о том, что лидеры переворота успешно сорвали западный заговор с целью подрыва советского коммунизма. Дэн, который все еще обладал некоторым влиянием, в тот же день созвал совещание в своей резиденции и призвал других воздержаться от публичных комментариев по поводу сложившейся ситуации. Его беспокоила реакция Запада на заявления китайцев о поддержке лидеров переворота. Экономические реформы и двузначные темпы роста, которые он планировал для Китая, были бы невозможны без западного финансирования, торговли и технологий. Поэтому он призвал своих коллег не высказывать свое мнение о том, что Запад создал проблемы как для Советского Союза, так и для Китая. "Нам не следует постоянно упоминать о мирной эволюции, затеянной Западом, - сказал он, - нам нужны Соединенные Штаты, чтобы продвигать наши реформы и открытость. Если мы будем противостоять США, то не оставим себе пространства для маневра". К счастью для Дэнга, к 21 августа 1991 года неудавшийся путч в Москве провалился. Это была та возможность, которую он ждал, чтобы вновь утвердить свое влияние. При его поддержке реформаторы начали пробивать себе дорогу назад. Одним из их первых шагов стало назначение реформистски настроенного Чжу Жунцзи, партийного секретаря Шанхая, в Пекин вице-премьером и передача ему ответственности за решение экономических вопросов. С его приходом на ключевой экономический пост реформаторы окрепли. Они начали тонко перекраивать общественное мнение о причинах краха коммунизма в Советском Союзе. Вместо того чтобы прямо обвинять Запад, реформисты говорили об экономических ошибках Горбачева и негативных последствиях непродуманных политических реформ, которые он проводил в качестве эксперимента. В течение следующих нескольких месяцев, вплоть до конца 1991 года, политические дебаты по поводу реформ обострились. Оба лагеря вели опосредованную борьбу через средства массовой информации. В это время Дэн редко выступал публично, предпочитая, чтобы его доверенные лица говорили от его имени. Пропагандистская машина по-прежнему оставалась в руках Дэн Лицюня и других "левых" сил, и это было проблемой для Дэнга. Сын Чэнь Юня, Чэнь Юань, в сентябре 1991 года выступил соавтором статьи, в которой критиковались романтические представления о капитализме и экономических реформах, и подчеркивалось, что настоящая проблема заключается в либеральном политическом мышлении, которое поощрялось в результате. Дэн контратаковал через Ян Шанкуня, который в октябре заявил, что угрозу западной подрывной деятельности не следует переоценивать. В ноябре один из самых консервативных руководителей высшего звена Ван Чжэнь, очевидно, впал в ярость и намекнул, что Дэн идет по капиталистическому пути. Последней каплей для Дэнга стала попытка левых ветеранов раскритиковать особые экономические зоны, жемчужину в короне Дэнга, как "капиталистический" эксперимент и "рассадник западных политических идей и мышления". Дэнгу, наконец, надоело.