Большинство немецких иностранных рабочих были доставлены туда против их воли, но не все. Некоторые иностранные рабочие, оказавшиеся в потоке поражения Германии в мае 1945 года, приехали сюда по собственной воле — как те безработные голландцы, которые приняли предложения работать в нацистской Германии до 1939 года и остались там.[5] Так же и советские остарбайтеры (которых в Германии в сентябре 1944 года насчитывалось свыше двух миллионов), даже если их завезли в Германию принудительно, не обязательно об этом жалели. Как после войны вспоминала одна из них, Елена Скрябина, «никто не жаловался, что немцы выслали их работать на немецком производстве. Для них всех это была единственная возможность вырваться из Советского Союза».
Другая группа перемещенных лиц, переживших концлагеря, чувствовала себя несколько иначе. Их «преступления» были самыми разнообразными — политическая или религиозная оппозиция нацизму или фашизму, вооруженное сопротивление, коллективное наказание за нападения на солдат вермахта или объекты, незначительные нарушения оккупационных правил, реальная или вымышленная преступная деятельность, нарушение нацистских расовых законов. Они выжили в лагерях, которые к концу войны были завалены трупами и где свирепствовали всевозможные болезни: дизентерия, туберкулез, дифтерия, брюшной тиф, сыпной тиф, бронхопневмония, гастроэнтерит, гангрена и многое другое. Но даже эти выжившие были в лучшем положении, чем евреи, так как они не были систематически и коллективно запланированы к уничтожению.
Евреев осталось немного. Из тех, кто был освобожден, 4 из 10 умерли в течение нескольких недель после прибытия союзных армий — их состояние было за пределами опыта западной медицины. Но выжившие евреи, как и большинство других миллионов бездомных в Европе, нашли свой путь в Германию. Германия была местом, где должны были располагаться союзные агентства и лагеря — и в любом случае Восточная Европа все еще была небезопасна для евреев. После серии послевоенных погромов в Польше многие из оставшихся в живых евреев уехали навсегда: только в период с июля по сентябрь 1946 года в Германию из Польши прибыло 63 387 евреев.
То, что происходило в 1945 году и продолжалось по меньшей мере год, стало беспрецедентным мероприятием по этнической чистке и перемещению населения. Отчасти это было результатом «добровольного» этнического разделения: выжившие евреи покидали Польшу, где они были небезопасны и нежелательны, или итальянцы, которые предпочли оставить Истрийский полуостров, чем жить под югославской властью. Многие этнические меньшинства, которые сотрудничали с оккупационными силами (итальянцы в Югославии, венгры в оккупированной Венгрией северной Трансильвании, ныне вернувшейся под власть Румынии, украинцы в западной части Советского Союза и т.д.) бежали вместе с отступающим вермахтом, чтобы избежать возмездия со стороны местного большинства или наступающей Красной Армии, и никогда не возвращались. Их отъезд, возможно, не был юридически санкционирован или инициирован местными властями, но у них был небольшой выбор.
Однако в других странах официальная политика действовала задолго до окончания войны. Немцы, конечно, начали это с изгнания и геноцида евреев и массового изгнания поляков и других славянских народов. Под эгидой Германии в период с 1939 по 1943 год румыны и венгры перемещались туда и обратно через новые пограничные линии в спорной Трансильвании. Советские власти, в свою очередь, организовали серию принудительных обменов населением между Украиной и Польшей; один миллион поляков бежал или был изгнан из своих домов на территории нынешней Западной Украины, в то время как полмиллиона украинцев покинули Польшу и были перевезены в Советский Союз в период с октября 1944 по июнь 1946 года. В течение нескольких месяцев то, что когда-то было смешанным регионом различных вероисповеданий, языков и общин, стало двумя отдельными, моноэтническими территориями.
Болгария передала Турции 160 000 турок; Чехословакия в соответствии с соглашением от февраля 1946 года с Венгрией обменяла 120 000 словаков, живущих в Венгрии, на такое же количество венгров из общин к северу от Дуная. Другие обмены такого рода происходили между Польшей и Литвой и между Чехословакией и Советским Союзом; 400 000 человек из южной Югославии были переселены на север, чтобы занять место 600 000 ушедших немцев и итальянцев. Здесь, как и в других местах, с населением не консультировались. Но больше всего пострадали немцы.
5
Однако у них тоже не было реального выбора — в годы Депрессии любой, кто отказался от предложенного трудового контракта из Германии, рисковал потерять свои голландские пособия по безработице.