Иванычу тогда просто повезло, что рядом был блиндаж. Обычно неторопливый и довольно грузный, он тогда влетел в узкий земляной вход с ловкостью молодого спортсмена-легкоатлета. А в блиндаже обнаружил троих перепуганных ПТУРщиков вместе с их установкой: треногой с пусковым устройством и несколькими внушительными тубусами с ракетами. Иваныч сначала сгоряча пытался пинками выгнать их из блиндажа воевать с танками, но это оказалось бесполезно. Позже, впрочем, когда танки ушли и Иваныч вылез из блиндажа осмотреться, он поблагодарил Бога, что ему не удалось выгнать этих ребят из блиндажа. Лесопосадка, в которой были их позиции, стволы деревьев вокруг и брёвна блиндажа были испещрены осколками. Наверняка, птурщики погибли бы раньше, чем успели установить своё хитроумное устройство; не говоря уже про выдержку, которая потребовалась бы им, чтобы под таким огнём навестись на танк и затем вести до попадания по цели ракету, управляемую оператором по проводу, тонкой проволоке. К тому же далеко не каждая ракета успешно срабатывает: им свойственны обрывы проволоки или падения вскоре после старта. И даже в случае успешного пуска и попадания динамическая защита, которой покрыта бОльшая часть поверхности танка, скорее всего защитит машину. Танкистам же вовсе не требовалось даже видеть бойцов с ПТУР, чтобы успешно поразить их: радиус разлета осколков осколочно-фугасных танковых снарядов в триста метров позволял перепахивать позиции пехоты, не выбирая отдельных целей. Впрочем, в другой раз те же птурщики успешно уничтожили танк противника, отработав по нему с заранее подготовленной и замаскированной позиции…
Зачем Иваныч бережно хранит в памяти и перебирает военные воспоминания? Зачем они ему теперь? Не собирается ведь он опять воевать?.. Впрочем, до 2014-го он бы никогда не подумал, что вообще когда-нибудь будет воевать.
Но дело не в этом. Иваныч вовсе не ненавидел войну. Хотя и не любил о ней рассказывать, особенно тем, кто там не был, так как по опыту знал, что его плохо понимают, а он мало что может толком объяснить. И всё же сам с собой он любил вспоминать войну. Там было то, чего ему теперь очень не хватало. Там опасность заставляла кровь кипеть так, как не кипела и в молодости; впрочем, там не было и молодости или старости – на равных, братьями, были все бойцы, от юношей до стариков. И там за считанные месяцы складывалось это самое боевое братство – дружба, которая в гражданской жизни не сложится и за годы. И теперь все эти друзья были как будто по-прежнему с ним, хотя и были разбросаны по разным концам некогда единой большой родины, а некоторых и вовсе уже не было на этом свете.
В конце тяжёлого рабочего дня, вытянув с наслаждением уставшее стареющее тело на жесткой койке в пропахшем пОтом вагончике, Иваныч имел обыкновение говорить мысленно: "Слава Господу за всё!"