— Ты принимаешь всё слишком близко, — проворчал Люциус. — Эти люди жили ещё до семнадцатого века, и мы не имеем к их убеждениям прямого отношения. Хотя я благодарен им за богатства и земли…
— Значит, ты не стал бы возобновлять сделки с маглами, если бы Статут отменили?
— Никто не отменит Статут, по крайней мере, в ближайшее время. Шеклболт, конечно, либерал, но не до такой же степени…
— А если бы отменили? — настаивал Драко. — Ты бы остался в стороне, пока другие волшебники, не имеющие таких строгих убеждений, как мы, налаживали отношения с богатыми и влиятельными маглами?
— Не знаю, Драко! Сейчас мы в этом не нуждаемся, но если бы наше положение в магическом мире было под угрозой, то я мог бы пойти на подобный беспрецедентный шаг. Исключительно на благо семьи.
— Разумеется, — усмехнулся Драко. — Всё исключительно на благо семьи.
— Ты слишком юн, чтобы такое понять, — строго проговорил отец. — На твоих плечах ещё не лежала ответственность за честь фамилии.
— Ну конечно! Ничего я ещё не понимаю. Это же не я вступил в ряды Пожирателей в шестнадцать и придумал план с Исчезательным шкафом, только чтобы на нас не смотрели, как на мусор. Кстати о Пожирателях. — Драко скрестил на груди руки. — Это правда, что Тёмный Лорд был полукровкой?
— С чего ты взял?
— Неважно. Ты знал?
— Впервые слышу.
— Он сын магла и сквиба. Его мать, Меропа Гонт, не могла колдовать.
Отец выглядел искренне удивлённым.
— Тёмный Лорд хорошо знал нашу культуру, нашу историю. Он был искуснейшим магом и владел языком змей, никто не смог бы заподозрить, что он не был чистокровным. Ты уверен? Откуда ты узнал?
— Неважно. Я тебе верю. — Драко пристально посмотрел в лицо отца. — Но если бы ты с самого начала знал, что Тёмный Лорд — обманщик, как бы ты поступил?
Люциус развёл руками.
— Драко, ты же понимаешь, в таком случае никто не последовал бы за Тёмным Лордом.
Драко покачал головой. Ушёл от прямого ответа. Нагло, не смущаясь. Глядя в глаза собственному сыну.
— Ты закончил? — нетерпеливо спросил Люциус. — Мне нужно обсудить с тобой важные новости. До меня дошли слухи, что твою мать оправдали и разрешили вернуться в мэнор. Если это так…
Драко смотрел в одну точку. Он пришёл сюда в надежде узнать правду от человека, которому когда-то безгранично доверял. Если бы отец хоть как-то объяснил своё поведение, Драко смог бы его понять. Нашёл бы в себе силы сделать это. Но отец даже не пытался.
Драко встал.
— Я ухожу.
Люциус непонимающе уставился на него.
— Ты меня слушаешь?
Он развернулся и пошёл прочь.
— Драко! Великий Мерлин, хотя бы выслушай, что я хочу сказать!
У самой двери Драко всё же остановился. Подумал мгновение и повернулся к отцу. Тот уже был на ногах и смолк, едва их взгляды встретились.
— Последний вопрос. — Пальцы судорожно вцепились в дверную ручку. — Если бы единственным способом спасти меня стало самопожертвование, как бы ты поступил?
Люциус попытался обойти стол.
— Я… Драко, это…
Драко отвёл взгляд.
— Понятно.
Он решительно нажал на ручку и покинул комнату, больше не оборачиваясь.
* * *
Драко лежал на кровати в спальне Рейвенкло, неподвижными глазами глядя в потолок. Прошедшие два дня выпотрошили его, вывернули наизнанку. Всё, во что он верил, оказалось ложью. Тёмный Лорд был полукровкой, Малфои когда-то водились с маглами и не считали это унизительным, а собственный отец превратился в сплошное разочарование.
В словах Люциуса было здравое зерно: их семья действительно не имела прямого отношения к жившим несколько веков назад Малфоям, — но при этом отец с удовольствием пользовался нажитыми ими благами и вряд ли пожелал бы с ними расстаться. Он не видел ничего зазорного в том, каким способом Малфои достигли высокого положения.
Да, Драко привык к обеспеченной жизни, привык, что любая проблема легко решаема с помощью денег. Готов ли он отказаться от столь удобного положения в их небольшом мире? Нет. Но, выходит, всё влияние чистокровных Малфоев выстроено на фундаменте из благ, которые они веками получали от тех, кого сейчас презирали и считали ниже себя.