— Первого сентября мы должны принять учеников в школу, однако есть некоторые… трудности, связанные с тем, что авторитет Хогвартса заметно пошатнулся в глазах общественности. Я допускаю, что есть обстоятельства, которые могли бы дать достойное объяснение тому, что сегодня на нашем собрании присутствуют всего восемь из положенных двенадцати членов совета попечителей, и также могу понять страхи родителей, но о закрытии школы не может быть и речи! Это первое и самое важное заявление, которое я хотела сделать до начала обсуждения. — Она обозрела аудиторию поверх квадратных очков. — Собственно говоря, я жду ваших вопросов. Мы с министром готовы ответить на них, чтобы прояснить ситуацию.
— Профессор МакГонагалл, — обратился к ней представительный мужчина в зелёной мантии. — Как вы собираетесь вести набор в этом году? Будете ли набирать на первый курс одиннадцатилетних детей?
— Безусловно, будем.
— А что с маглорождёнными волшебниками, которые в прошлом году не смогли пойти в школу?
— Мы также предоставим им места, с той лишь разницей, что поступят они на первый курс, поскольку год учёбы был пропущен, пускай и не по их вине.
Мужчина кивнул, а эстафету перехватил волшебник в коричневой мантии журналиста. Он сидел за первой партой и недобро взирал на директора и министра исподлобья.
— Как же вы собираетесь искать их? Все записи о малолетних маглорождённых волшебниках уничтожены.
— Мы уже занимаемся этим. Часть данных удалось восстановить. Зачаровано новое перо учёта. Список в работе.
— Но как вы будете разговаривать с родителями этих маглорождённых волшебников? Как объясните им, почему их дети не пошли в школу в назначенный срок?
— Так и объясним, — с нажимом ответила МакГонагалл. — Нет смысла утаивать то, что и так всем известно…
— Иными словами, скажете правду? — бесцеремонно прервал её мужчина.
МакГонагалл поджала губы.
— Именно так.
Она всматривалась в нахальное лицо молодого волшебника. Это был не кто иной, как мистер Бекер, представитель независимого издания «Магия и право», пользующегося не меньшей популярностью, чем «Ежедневный пророк». «Магия и право» была, пожалуй, единственной неподвластной Министерству газетой, издававшейся на территории магической Британии. Именно поэтому Морган Бекер ощущал себя так вольготно в столь напряжённой обстановке.
— Но вы же понимаете, что реакция этих родителей… — начал он, но директор его перебила.
— Мистер Бекер, я прекрасно отдаю себе отчёт, какой может быть реакция родителей на мой рассказ, но иного выхода из положения не вижу. Я не могу закрыть двери школы для этих детей, но и утаивать правду тоже не намерена.
Бекер вскинул брови, по его губам пробежала лёгкая усмешка.
— Вы хотите сказать, что предоставите родителям этих детей, которые являются — я прошу это подчеркнуть! — маглами, красочный рассказ о зверствах, творившихся в стенах школы весь последний год? При всём уважении, профессор МакГонагалл, но это же безумие чистой воды.
— В этих, как вы сказали, зверствах принимали участие исключительно приспешники Волдеморта. Наши же преподаватели…
— …оказались не в силах защитить собственных учеников, — закончил Бекер и с видом триумфатора откинулся на скамье.
— Мистер Бекер, — голос МакГонагалл опустился на несколько тонов ниже обычного, — чего вы добиваетесь?
— Я? — притворно удивился тот. — Я всего лишь хочу понять, какова сейчас ваша тактика.
— А мы хотим, чтобы дети, рождённые в семьях маглов, не оставались один на один со своими способностями, объяснения которым никогда не смогут найти. Мы хотим, чтобы они не стали изгоями в мире, где чураются магии. В конце концов, мы хотим, чтобы в случае опасности эти дети были готовы к тому, что может ожидать их.
— Что же может их ожидать?
— Мир магии сейчас неспокоен, вы сами прекрасно об этом знаете. И мир маглов не застрахован от вмешательства магии, поэтому прятать своих детей попросту бесполезно. Можно сколько угодно отрицать очевидное, но правильное решение одно: позволить ребёнку попасть в тот мир, где он не будет чувствовать одиночество и отторжение, где он встретит подобных себе, найдёт друзей и покровителей.