— Интересно, кто будет вести трансфигурацию? — спросила Фэй. — Ведь МакГонагалл теперь директор.
— А ещё защита от Тёмных искусств без учителя. Может, её вообще отменят в этом году?
— И по магловедению нет профессора. Как думаете, согласится кто-нибудь занять эту должность после того, что случилось с Чарити Бербидж?
— Глядите, квиддичное поле как новенькое! — воскликнул Тобин. — Хоть бы в этом году игры начались по расписанию…
И они заговорили о квиддиче, который оказался интересен решительно всем, кроме Гермионы.
Фестралы вывели кареты на лужайку перед замком. Дубовые двери были распахнуты настежь, и яркий свет из вестибюля заливал каменные ступени, по которым поднималась толпа студентов.
Гермиону вновь охватило трепетное волнение, стоило лишь ступить на каменные плиты вестибюля. Казалось бы, она провела в Хогвартсе целое лето и оставила его буквально на два дня, но ощущения были такими, словно она год не видела величественную мраморную лестницу, приветливо распахнутые двери, исполинские песочные часы…
Большой зал сиял тысячей парящих в воздухе свечей. Огромные полотнища с изображениями символов факультетов спускались с потолка, слегка колыхаясь, будто на ветру. Небо было иссиня-чёрным, с россыпью ярких звёзд. Привидения летали над головами, приветствуя прибывших.
Гермиона обежала стол преподавателей быстрым взглядом и с удивлением увидела Джима Гордона, того самого аврора, что навещал её в госпитале, а позже вернул им с Роном волшебные палочки. Гордон коротко кивнул. Что он здесь делает?
— Нет, вы видели? Видели? — Напротив с угрюмой гримасой плюхнулся Шеймус.
Рядом опустился Дин.
— Что случилось, Шеймус? — спросила Фэй.
— Вот что случилось, — буркнул он, кивком указывая на дверь.
В Большой зал как раз входила группа слизеринцев-старшекурсников и среди них — Драко Малфой.
— Они там совсем умом тронулись?! — продолжал бушевать Шеймус. — Малфой в Хогвартсе! МакГонагалл надо проветрить мозги. Она бы его ещё старостой школы сделала!
В дверях зала вырисовалась гигантская фигура Хагрида в неизменном кротовом жилете. Великан большими шагами топал вдоль столов, за ним семенили первокурсники. Группа была как никогда разношёрстна и как никогда многочисленна. Некоторые дети на целую голову высились над остальными, а чья-то макушка едва виднелась из-за плеч соседей. Двойной поток учеников — тех, кто должен был поступать в этом году, и тех, кто из-за военного положения и статуса крови не поступил в прошлом, — с лихвой компенсировал набор на первый курс.
Септима Вектор поставила перед выстроившимися первокурсниками табурет и положила сверху Распределяющую Шляпу. Некоторое время та лежала без движения, но вот в тулье появилась дыра наподобие рта, и Шляпа запела.
Вижу, все в сборе, друзья, так начнём!
Назад на десяток веков мы махнём.
Тогда собрались в тесный круг колдуны —
Четыре сильнейших ума той поры.
И был среди них Салазар Слизерин,
Чьей хитрости нет ни преград, ни трясин.
Второй — Гриффиндор, его Годриком звать:
И сила, и удаль, и воина стать.
У третьей — познаний широкая бездна,
Красавица Рейвенкло дева Ровена.
Ну а четвёртой в кругу том была
Хаффлпафф Хельга, питомка добра.
Тогда наши мудрые маги решили
Чародейству учить и школу открыли.
И каждый из них основал факультет,
Юнцов отбирая на свой вкус и цвет.
Честолюбцев и хитрых любил Слизерин.
Гриффиндор храбрость и смелость ценил.
Любителей книг собрала Рейвенкло,
Трудяг Хаффлпафф приняла под крыло.
Не знали печали и ссор колдуны,
Но вдруг заявил Слизерин: не нужны
Рождённые маглами в магии школе,
Учить он хотел только чистых по крови.
Напрасно пытались унять бунтаря:
Стоял на своём, маглокровок черня.
Не видя поддержки от трёх колдунов,
Покинул он Хогвартс на веки веков.
Вот так Основателей рухнул союз.
Вражда не иссякла, я вам признаюсь:
Много уж минуло лет с тех времён,
А Хогвартс всё так же стеной поделён.
Незаметно вернулись мы в наши года,
Немало недель как утихла война.
И вот собрались мы опять в этом зале,
С трудом пережив все потери, печали.
Так что же, друзья, понесём в новый день?
Былые обиды, вражду, злобы тень?
Чему научили нас наши ошибки?
Ужели добра все начала так зыбки?
Ребёнок сломает один тонкий прут,
Но сотню их взрослые и не погнут.
Что же имела в виду я, приятель?
Единство — вот силы реальной создатель.