Два года пылилась на полке без дела,
Наконец-то я здесь, донесла, что хотела.
Кто слушал и слышал, усвоит урок.
Тем же, кто глух, свой сознания срок.*
Шляпа замолчала. Раздались редкие хлопки, и вскоре зал наполнился звуком сдержанных аплодисментов. Гермиону неприятно удивила обречённость, с которой Шляпа закончила свою песню: «Тем же, кто глух, свой сознания срок».
Студенты с интересом поглядывали на первокурсников. Несмотря на повисшее в воздухе напряжение, обстановка в целом была мирная. Хотелось верить, что так продолжится не только до конца вечера, но и в последующие дни учёбы.
Септима Вектор развернула длинный список.
— Амзель, Уитни!
Дрожащая с головы до пят девочка тихонько вскрикнула и на негнущихся ногах поплелась к табурету.
— Рейвенкло!
Стол рейвенкловцев грянул аплодисментами с активной поддержкой гриффиндорцев и хаффлпаффцев.
— Бёрк, Генри!
— Рейвенкло!
— Бёрнс, Алан!
— Хаффлпафф!
— Бойд, Бьорн!
— Гриффиндор!
Светловолосый мальчик, сорвавший оглушительные овации, от радости чуть не сел за стол Хаффлпаффа. Гилберт Гейнс тоже отправился в Гриффиндор. Джудит Гибсон пополнила ряды хаффлпаффцев, Перегрин Гилмор занял место рядом с рейвенкловцами, а Эми Гудвин в очередной раз порадовала Гриффиндор. Студенты и преподаватели, казалось, окончательно расслабились. Отовсюду слышались шутки и смех.
— Дарси, Эрика!
Распределяющую Шляпу водрузили на голову светловолосой девочки.
— Слизерин!
Зал так резко ухнул в бездну гробовой тишины, словно кто-то наложил на всех Силенцио Максима. Время будто замерло. Бедная Эрика Дарси вцепилась в табурет с такой силой, что у неё побелели пальцы. Никто не решался нарушить наступившее молчание, и все разом вздрогнули, когда раздались звучные хлопки. За столом Слизерина стоял и ободряюще улыбался девочке Теодор Нотт. Вслед за ним из-за стола Рейвенкло неожиданно встала Астория Гринграсс, присоединяясь к аплодисментам. Следующим, к полнейшему изумлению Гермионы, поднялся Джулиан. Сразу за ним — Трейси Девис и Мораг МакДугал за столом Слизерина. Постепенно, словно отходя от глубокого сна, присоединились все слизеринцы и преподаватели.
Майло Джонс отправился в Рейвенкло, а Мервин Диксон — в Гриффиндор. Львиный факультет буквально взорвался, будто встречали не первокурсника, а мировую знаменитость. Некоторые демонстративно повставали со своих мест, самодовольно глядя на притаившихся слизеринцев. Сандра Йорк и Элисон Каннингем порадовали Хаффлпафф.
И вновь Шляпа выкрикнула: «Слизерин!», сидя на голове Вивиан Куини. На этот раз преподаватели не прерывали аплодисментов. Слизеринцы постарались активно поддержать своего новичка, Рейвенкло тоже вежливо поаплодировали; столы Гриффиндора и Хаффлпаффа вызывающе промолчали. Не обращая внимания на косые взгляды, Гермиона громко похлопала Вивиан Куини и Дастину Линдси.
В Слизерин пока что попало меньше всего первокурсников. Гермиона от души надеялась, что это никак не связано с событиями в поезде. Ведь когда-то и ей Шляпа предлагала выбор между Рейвенкло и Гриффиндором… Впрочем, это не то же самое, что выбирать между Слизерином и Хаффлпаффом, поэтому вряд ли Шляпа пошла на поводу у первогодков.
И всё же подозрение, что дети порой упрашивали её отправить их куда угодно, только не в Слизерин, терзало Гермиону едва ли не до конца ужина.
* * *
Распределение шло невообразимо долго из-за двойного потока первокурсников. Драко радовало лишь то, что, пока Шляпа разбиралась с новичками, он был избавлен от излишнего внимания. Однако через двадцать минут он уже желал только побыстрее отужинать и оказаться в спальне, а между тем, Вектор едва перебралась через середину списка на длинном свитке.
Но вот, наконец, Кэролайн Уэллс отправилась к бесновавшимся гриффиндорцам, и Вектор унесла табурет и Шляпу. МакГонагалл поднялась со своего места.
— Не буду утруждать вас новой информацией на пустые желудки. Начнём пир!
Под радостные возгласы тарелки наполнились едой, и только тут Драко понял, как сильно проголодался. Теодор уже от души налегал на жаркое, обильно запивая апельсиновым соком. Взгляд сам собой скользнул по лицам. Настороженные, напряжённые даже сейчас, во время трапезы. В любой момент ожидают удара. Годы идут, ничего не меняется. Шляпа права. И зря она надеется. Каждый будет защищать себя.
Драко собрался приступить к печёной картошке, когда почувствовал, что на него кто-то смотрит. Дафна Гринграсс, ещё секунду назад глядевшая на него в упор, быстро отвернулась. Он не успел прочесть её взгляд, но и без того знал, что в нём было полно обиды. Он жестоко обошёлся с ней в тот злосчастный день, когда она пришла к нему вся в слезах. Прежде чем Дафна успела рассказать, что случилось, она заметила Чёрную Метку на его руке. Драко ни разу в жизни не наблюдал столь стремительную смену настроений: от умоляющего шёпота до истеричных обвиняющих криков — и снова тихие слёзы с попытками найти ему оправдание. Наконец дрожащим голосом она сообщила, что те, чей знак он принял, убили её отца. Драко смог сказать только: «Значит, твой отец сделал неправильный выбор». Воспоминания о том разговоре отдались неприятной пульсацией в висках. Драко исподволь взглянул на Дафну. Подойти и поговорить? Нет, слишком много воды утекло.