Драко поднял взгляд.
— …три года заключения в Азкабане.
Хоггарт закрыл папку.
Перед глазами оказался лист пергамента, в онемевшие пальцы всунули перо. Из-под скрипящего наконечника вышла кривая подпись. Драко запомнил только дату: восемнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года.
Голос Хоггарта, вызвавшего охранника, звучал глухо, словно в уши залилась вода. Драко машинально шёл вперёд, натыкаясь на углы. Отперев дверь камеры, Стивенс принялся снимать сковывающие чары, когда в коридоре послышались шаги. Произнесённое имя ударило, как разряд молнии.
— Нарцисса Друэлла Малфой.
В каких-то десяти футах от него стояла мать: белые волосы потеряли свой лоск, руки безжизненными плетьми свисали вдоль тела, голова низко опущена. Лишь прямая спина ещё напоминала прежнюю Нарциссу Малфой.
— Мама…
Хриплый шёпот вырвался против воли. Нарцисса вскинула голову. Бледные губы дрогнули, но она ничего не успела сказать. Стивенс схватил Драко за плечо и легко, словно куклу, втолкнул в камеру. Дверь захлопнулась, замок щёлкнул, погружая его в холодную пустоту, в которой огромным огненным шаром болезненно пульсировала только одна мысль: восемнадцатого мая состоится суд. Три года в Азкабане. Его бесславный финал.
Ещё несколько дней — и всё будет кончено.
Глава 3. Смятение
Рону потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться. Гермиона приблизилась к нему, и он позволил себя обнять.
— Больше не поступай так с Гарри. Он ужасно расстроился.
— Гермиона, мне и так плохо.
Они разомкнули объятия.
— Пойдём к ним? — предложила она. — Они, наверное, в палате Джинни.
Рон кивнул и пожал плечами одновременно.
Гермиона вошла, едва постучав, и тут же пожалела. Джинни словно бы невзначай поправляла волосы.
— Мы не помешали?
— Нет, конечно, — поспешно заверил Гарри, перебираясь с кровати на стул. — Джинни как раз рассказывала, чем занимался Отряд Дамблдора в этом году.
Его голос прозвучал до крайности невинно. Гермиона подавила улыбку, садясь на кровать. Конечно. Джинни как раз ему рассказывала…
— Точно! — щёлкнул пальцами Рон, запрыгнув на подоконник. — Джинни, объясни-ка, что вы там придумали с мечом Гриффиндора?
— Мы пытались его выкрасть…
— Зачем он вам вообще понадобился? Слава Мерлину, вы легко отделались!
— Ну не могли же мы оставить его там после того, что нам сказал Снейп!
— Что?
— Снейп застукал нас с Невиллом в одном из коридоров. Мы уж думали — всё, попались. А он скривился и говорит: «Обсуждаете новость?». Мы спросили, что ещё за новость. Он ответил: «Вряд ли можно пребывать в здравом уме, завещая меч Гриффиндора Поттеру. Впрочем, об умерших или хорошо, или никак. Жаль только, что меча он не получит, такие ценности принадлежат школе».
В комнате наступила тишина.
— Снейп так сказал? — спросил Гарри.
— Да, и мы ужасно разозлились. Мы не знали, правда ли Дамблдор завещал меч тебе, но решили, что Снейп перегнул палку. Подумали, что могли бы подержать его у себя, спрятать, а когда бы ты вернулся…
— Погодите, — перебила Гермиона. — Ведь это была подделка. Зачем Снейпу говорить вам, что Дамблдор завещал меч Гарри, злить этим и намекать, где он спрятан? — Она задумчиво накрутила кончик косы на палец. — Подделка всё это время хранилась в Хогвартсе, а настоящий меч был у Снейпа, так? Но Дамблдор наверняка хотел, чтобы Волдеморт был до конца уверен в сохранности меча, это же верное оружие против крестражей… Вот почему Снейп так сказал! Он создал иллюзию кражи, и появилась веская причина перенести копию в другое место, более надёжное…
— Сейф Беллатрисы! — воскликнул Рон.
— Именно! — подхватила Гермиона. — И как только меч оказался в её сейфе, Волдеморт был в полной уверенности, что он защищён.