— То есть вы признаёте, что вступление в мир магии — рискованный шаг для этих детей?
— Рискованно не вступление в мир магии, а отречение от него. Мистер Бекер, очевидно, вы совершенно меня не понимаете. В случае реальной угрозы родители-маглы не смогут уберечь своих детей с волшебными способностями — это, мне кажется, ясно, как белый день. Самым разумным будет доверить их в руки профессоров нашей школы, чтобы они были готовы хотя бы защититься. Кроме того, как вы знаете, магические способности со временем никуда не деваются, а выбросы стихийной магии с годами становятся всё более сильными и непредсказуемыми, если не научиться их контролировать. Представьте себе жизнь ребёнка, обладающего сверхъестественными способностями, вынужденного жить в обществе маглов. Как по-вашему, какова будет реакция тех, кто станет свидетелем странностей, происходящих с ним? Большинство простецов до паники боятся всего, чему не могут найти разумного объяснения. В такие моменты они бывают очень жестоки. Если родители переживают за судьбу своего чада, они не должны противиться его поступлению в Хогвартс. У ребёнка со способностями к волшебству нет иного выхода: магия, проявившаяся в нём, предрешает его судьбу и делает выбор до того, как он научится ходить.
Теперь многие смотрели на МакГонагалл одобрительно, кое-кто согласно кивал.
— Скажете что-то ещё, мистер Бекер? — осведомилась МакГонагалл.
Журналист потеребил застёжку мантии на горле. Он словно задался целью выискать ту лазейку, которая позволила бы ещё больше очернить Хогвартс в глазах общества.
— Как вы объясните ситуацию… Я имею в виду прецедент с одним из учеников, которого… по подозрению в причастности к делам… не так давно в «Пророке» писали об этом…
— Вы говорите о деле Драко Малфоя? — перебила МакГонагалл.
— Да! То есть… да, о нём я и говорю.
— Здесь нет никакого прецедента. Что конкретно вас беспокоит?
Бекер изумился уже вполне искренне.
— В каком смысле что? — Он принялся оглядываться на присутствующих.
Некоторые из членов совета и впрямь с любопытством воззрились на профессора МакГонагалл, но ответил вместо неё министр магии.
— По делу Драко Малфоя было проведено следствие: опрошены свидетели и составлены протоколы. Мистер Малфой предстал перед судом и выслушал приговор, который сейчас приводится в исполнение. Я повторю вопрос директора: что конкретно вас беспокоит?
Казалось, Бекер окончательно растерял весь свой апломб.
— Но, господин министр, что скажут люди? Это… это немыслимо! Как можно…
— Вы подвергаете сомнению решение судебной коллегии Визенгамота? — мягко поинтересовался Шеклболт, но от его взгляда впору было лезть на стену.
— Нет, но… Такое решение…
— Вы бы вынесли мальчику иной приговор?
— Мальчику? — эхом повторил Бекер и ошеломлённо уставился на Шеклболта. — Мальчику?! Ему восемнадцать! Он должен отвечать за свои действия, как взрослый!
— Он и ответил, как взрослый, — бесстрастно откликнулся министр.
— В самом деле! — язвительно воскликнул Бекер.
— В самом деле. Видите ли, мистер Бекер, между мной и вами есть ощутимая разница: вы не присутствовали в зале суда во время слушания. В отличие от меня.
Бекер не нашёлся с ответом и насупился. Шеклболт отошёл от его стола и обратился к аудитории.
— Уважаемые члены совета попечителей. Я, министр магии, от лица всего Министерства заявляю: Школа чародейства и волшебства «Хогвартс» безопасна. Письма будут разосланы всем, кто уже учился в Хогвартсе, а также потенциальным ученикам. Директор МакГонагалл и её заместитель профессор Вектор лично посетят дом каждого новичка и ответят на любые вопросы. Вечером я сделаю официальное заявление в прессе.
Из-за самой дальней парты поднялась светловолосая женщина в серебристой — очевидно, достаточно дорогой — мантии.
— Директор МакГонагалл? — почтительным, но холодным тоном обратилась она.
— Да, миссис Гринграсс?
— Как вы поступите с теми, кто этим летом должен был окончить Хогвартс? И как насчёт остальных студентов, которые оканчивали, например, пятый курс? Для меня это очень важно, как вы понимаете.