Драко выбрал второе. Он взял бутыль, откупорил, на всякий случай понюхал и тут же скривился от острого запаха Бодроперцового. Поднёс горлышко ко рту. А вдруг… Шальная догадка вспыхнула в голове в тот момент, когда Драко глотал обжигающую жидкость. Вдруг Гордон хотел притупить его бдительность и втереться в доверие?..
Эта мысль скончалась на полпути, потому что по телу прокатилась знакомая горячая волна, а из ушей повалил пар. Горло словно смазали мёдом, приступ головной боли ослаб, с глаз будто сдёрнули вуаль. Руки и ноги налились теплом.
— Так-то лучше, — сказал Гордон и вдруг спросил: — Ты знаешь, что с твоими родителями? Впрочем, откуда. Твоя мать находится здесь же, в камере предварительного заключения. Её уже дважды вызывали на допрос и, похоже, собираются выдернуть ещё раз. Я толком не понял, что творится с её делом, его ведёт незнакомый мне следователь, но судить её будут, скорее всего, не так уж и скоро. Твой суд самый первый. Что до твоего отца… Его допрашивали четырежды, и на этом не остановятся. Думаю, его ждёт незавидная участь.
Драко оцепенел. Увидит ли он ещё когда-нибудь своих родителей? Мимолётная встреча с матерью в коридоре — вот и всё, что у него осталось.
— Зачем вы это рассказываете?
— Ты имеешь право знать.
— И вам не противно помогать Пожирателю? — вызывающе спросил Драко.
— Я не помогаю Пожирателям, — невозмутимо ответил Гордон. — Ты не Пожиратель. Эта татуировка ничего не значит.
— Вы не знаете. Вы ничего не знаете. Я совершал ужасные поступки… Я едва не убил…
— Вот именно: едва. Ты не убил не потому, что тебе помешали, а потому, что ты не убийца. Я видел тех, для кого убийство стало второй натурой. Можешь быть уверен: ты на них не похож. — Взгляд в отсвете магического огонька полыхнул яростью, в голосе зазвенела сталь: — Я видел настоящих Пожирателей смерти, безжалостных, готовых на всё. Они твёрдой рукой направляют волшебные палочки и без колебаний выкрикивают Убивающее заклятие. Они не сомневаются, они просто делают.
Драко не верил своим ушам.
— Вы меня оправдываете?
— Называй как хочешь. Одно я знаю точно: ты не бесчеловечная мразь, какими были они.
Драко едва не расхохотался.
— И что это значит? Что я отправлюсь в Азкабан просто так? Ведь всё уже решено. Вам ли не знать, вы аврор. Меня упрячут в тюрьму — и сказочке конец! Зачем вообще вы пришли? Я не просил вашего мнения!
Гордон остался спокоен.
— Ты злишься. Это хорошо. Нет ничего убийственнее равнодушия. Запомни: только ты решаешь, что способно повлиять на твою жизнь, а что нет. Если ты не выберешь сам, кто-то выберет за тебя, и вряд ли тебя устроит этот выбор.
— Но я уже выбрал! — Драко с такой силой рванул левый рукав, что едва не порвал его.
Побледневшая Метка попала в лужицу тусклого света волшебной палочки. Драко ожидал, что Гордон отшатнётся, но тот не шелохнулся. Даже не взглянул на вытянутую руку.
— Ты так до сих пор и не понял. Выбор делается не один раз в жизни. Мы выбираем каждый день, каждую секунду. Любой наш шаг — вперёд, назад, в сторону, в пропасть — это выбор. Сегодня мы выбираем одно, завтра — совсем другое. Твоя Метка — знак того, что ты оступился, но она вовсе не означает, что выбора у тебя нет. Даже у мёртвых он есть — уйти за грань или стать призраком. Что говорить о живых. А ты, несмотря ни на что, всё ещё жив.
Аврор поднялся.
— Есть одна истина, которую я понял не так давно: жизнь всегда даёт возможность отобрать у неё второй шанс. Запомни и это, юноша. У тебя впереди вся жизнь, чтобы выбирать и принимать решения. И учиться на собственных ошибках.
Возле двери Гордон обернулся
— Решай, — сказал он и приказал палочке погаснуть.
Массивная дверь закрылась; замок щёлкнул в тишине погрузившейся во мрак камеры.
Глава 4. Прощание
С самого утра небо свинцово хмурилось и низко висело над Лондоном. Гермиона смотрела, как тяжёлые тучи лениво клубятся серой массой, и не могла поверить, что ещё вчера ярко светило солнце. Ей предстояло побывать уже на вторых похоронах. Была ли она к этому готова? Да разве к такому подготовишься…