— Рон… Боже мой, Рон… — Гермиона коснулась влажных рыжих волос.
Его лицо было абсолютно бело, в уголках губ запеклась кровь, глубокий порез шёл от правого плеча до левого бока поперёк груди.
— Что с ним произошло? — Она вскинула глаза на аврора. — Я спрашиваю, что с ним произошло? — требовательно повторила она, сотрясаясь то ли от холода, то ли от бешенства, то ли от страха.
— На него напали. Я не успел его прикрыть. — Аврор избегал смотреть на неё прямо. — Целителя, быстрее! — гаркнул он.
Наконец в холл вбежало несколько человек в лимонно-жёлтых халатах с носилками наперевес.
— Это вы во всём виноваты, — прошипела Гермиона, когда Рона забрали. — Вы не имели права уводить меня оттуда силой.
— Мне был дан приказ охранять вас, а не потакать капризам.
— Потакать капризам?! — взвизгнула Гермиона. — Вы заставили меня бросить моего друга!
— Я выполнял приказ! И если бы ты не упиралась, я бы успел вытащить и его без всяких последствий!
— У меня была волшебная палочка, я могла его защитить!
— Или погибнуть, — жёстко отрезал Гордон. — Чудо, что я успел отправить тебя и прихлопнуть тех двоих. Ещё секунда, и твой друг был бы мёртв. Сейчас тебе и твоим друзьям лучше вернуться в свои палаты и дать осмотреть себя целителям. А мне нужно разбираться со своими делами.
Гермиона осталась стоять, как примороженная. Кто-то взял её за плечи и попытался увести. «Если бы ты не упиралась…» Получается, она виновата в том, что Рона ранили? Это он хотел сказать?
— Гермиона, — пробился сквозь гул мыслей чей-то голос. — Гермиона!
Кто-то хорошенько встряхнул её. Она моргнула. Гарри пристально смотрел ей в лицо.
— Гермиона, ты слышишь меня? У тебя кровь и синяк на щеке. Нам надо пойти к целителям. Рона унесли наверх. Всё будет хорошо. Идём. — Гарри снова потянул её за собой, и на этот раз она подчинилась.
В палате целитель сначала заставил её снять мокрую грязную одежду и отправил в душевую отмываться. Сидя через четверть часа на постели, распаренная горячим душем, завёрнутая в мягкий халат, Гермиона думала и думала о словах аврора.
— Пожалуйста, уберите волосы, я обработаю вашу щёку.
Не было никакого смысла разбираться, кто прав, кто виноват. Рон уже ранен. Гермиона может сколько угодно грызть себя за то, что не уберегла, но ему это не поможет.
— Гематому мазь удалит, но покраснение останется до завтрашнего утра. Успокоительное зелье на тумбе, принять сегодня после обеда и ужина. На ночь — зелье сна-без-сновидений.
Целителя вышел из палаты, оставив её наедине со своими размышлениями. Вчерашняя ссора казалась теперь чем-то нереальным и несерьёзным. Всего какой-то час назад они могли запросто погибнуть. Вот так, спустя полторы недели после победы, когда войну хотелось забыть, как страшный сон. Сражение на Пустоши словно выдернуло из уютного кокона настоящего и швырнуло назад, в прошлое. В то, что они так хотели считать прошлым.
Нет, ничего не кончено. До тех пор, пока не поймают последнего приспешника Волдеморта, война продолжится. Это будет битва до последнего солдата.
Крупные капли барабанили по стеклу и железному козырьку, в воздухе висела тяжёлая муть пасмурного дня. Никто из них не может просто жить дальше. Прошлое будет отчаянно цепляться когтями за их спины. Сейчас самое время остановиться и позволить ему отпустить их. Никакой искусственный побег не поможет двигаться вперёд.
Прошлое должно отмереть само.
* * *
Весь день госпиталь стоял на ушах. Около двух часов целители сообщили, что жизни Рона больше ничто не угрожает, но навестить его прямо сейчас нет никакой возможности.
В ожидании ужина друзья собрались в палате Джинни. Гарри места себе не находил, мечась из угла в угол, как зверь в клетке.
— Это я виноват. Не надо было слушать Чарли! Нужно было сразу найти вас.
— Гарри, перестань, — устало отозвалась Джинни. — Останься мы там, неизвестно, что бы случилось.
— Всё было задумано неверно, — упрямо качал головой Гарри.