— Безусловно. Однако беглецам из отряда Нотта уже нечего терять, они загнаны в угол, а прижатый к стене зверь сражается не на жизнь, а на смерть. Я не могу гарантировать, что эта борьба с кучкой беглецов не растянется ещё на год, а то и больше.
— Значит, вам тем более нужны дополнительные силы! Я готов драться. Уверен, и остальные тоже, — тут он обернулся к Гермионе.
— Прости, Гарри, я согласна с мистером Шеклболтом, — сказала она.
— Гермиона умная девушка, — произнёс Шеклболт. — Советую тебе прислушаться. Не думай, что я хоть сколько-нибудь преуменьшаю твои заслуги. Далеко не каждый подросток сумел бы принять подобную участь с той стойкостью, с какой принял её ты. — Кингсли поднялся, тяжело опираясь на трость, и на лицо его упала суровая тень. — Но если не возьмёшь себя в руки, я подберу тебе одиночную камеру в Министерстве на пару-тройку суток, чтобы ты смог успокоиться. — Он забрал со стола фиолетовую феску. — Полагаю, ты предпочтёшь всё же остаться в госпитале.
Гарри, не прощаясь, вылетел из кабинета.
— Извините, господин исполняющий обязанности министра.
— Всё в порядке, Гермиона. Признаться, я ожидал куда более бурной реакции. Мне нравится его бунтарский дух. Было бы гораздо хуже, прими он мои ограничения с покорностью.
Гермиона улыбнулась.
— До свидания, мистер Шеклболт.
— Гермиона. — Она мгновенно уловила смену тона. Шеклболт приблизился к ней и, понизив голос, произнёс: — Подробности об участии Нарциссы Малфой в победе не должны уйти за пределы этих стен.
Добрых полчаса Гермиона потратила на поиски Гарри. Он обнаружился в небольшом тупичке на шестом этаже — сидел прямо на полу, распугивая пауков искрами из волшебной палочки. Единственным источником света было узкое зарешёченное окошко.
— И давно ты тут прячешься? — спросила Гермиона, садясь напротив.
— Просто не хочу никого видеть.
Гермиона хмыкнула.
— А ещё рвёшься прочь из госпиталя. Ты не публичный человек, Гарри, а там, за этими стенами, тебя ждёт такой шквал внимания, что шесть лет в Хогвартсе покажутся невинной шуткой. Зря ты так злишься на Шеклболта, он ведь для нас старается.
— Старается? Он нянчится со мной, как с младенцем! Я, чёрт подери, победил Волдеморта и выиграл войну!
Гермиона поджала губы, чтобы не рассмеяться. Уж больно по-детски обиженно прозвучали слова друга.
— А ты вообще-то могла бы меня поддержать, — недовольно добавил он.
Она укоризненно покачала головой.
— Гарри, это ребячество. Скажи мне, где бы ты сейчас прятался, не оставь он нас в покое в госпитале? Тебе никогда не нравилось повышенное внимание. Помнишь, что творилось сразу после победы? Думаешь, народ хоть сколько-то успокоился? Наверняка вся магическая Британия празднует, люди с ума сошли от счастья! Ты — национальный герой для них. Журналисты готовы на всё, лишь бы заполучить твоё интервью. Шеклболт избавил тебя от труда общаться с ними хотя бы в первые недели. Кстати, он просил не распространяться об участии Нарциссы, — добавила Гермиона. — Уверена, он уже знал то, что ты ему рассказал.
— Откуда? До сегодняшнего дня знали только я и она.
— Гарри, идут допросы. Ты слышал, что он сказал о Драко? Нарциссу наверняка тоже допрашивают. Не удивлюсь, если Шеклболт отслеживает все дела, а уж когда доложили о таком, бросил всё, чтобы ознакомиться с материалом лично.
— О каком — таком? Ты так говоришь, словно поступок Нарциссы — нечто из ряда вон. Она тоже мать. Как Молли, как… как моя мать. Она защищала сына.
— А ты разве не понял?
— Что?
— Гарри, Нарцисса… — Гермиона невольно опустилась до шёпота. — Она предала Волдеморта. Ты хоть представляешь, какой резонанс это вызовет, когда станет известно общественности? Мы выиграли практически благодаря тому, что она солгала Волдеморту о твоей смерти. Это повлечёт волнения. Шеклболт не сможет спокойно вести её дело и использовать в качестве свидетеля для рассмотрения дел других Пожирателей. Слишком неожиданный поворот истории, чтобы так просто кричать о нём на каждом углу. Сам подумай: Волдеморт отправил именно её, не кого-то из своих приближённых. Значит, несмотря ни на что, доверял ей. И она знала об этом, но рискнула и солгала.
— Но разве это не должно оправдать её в глазах остальных? В наших глазах?