— Потому что вмешался Снейп. Он уговорил Тёмного Лорда. Сказал, что я загнал Дамблдора в угол, и только его приход помешал мне убить его. Он уговорил оставить меня в живых. Лорд сказал, что найдёт мне другое применение…
— Зачем ему соратники, на которых нельзя положиться? — раздался справа неприязненный голос.
Драко обернулся к мужчине.
— Да откуда мне знать!
— И что же, вы отделались лёгким испугом после того, как ослушались повелителя? — скептично поинтересовался всё тот же судья.
— Нет, конечно! Или вы думаете, что эти два года были для меня увлекательным приключением? Он вызвал меня к себе сразу после того, как мы перенеслись в поместье. Он смотрел на меня с презрением. Он… — Слова неожиданно застряли в горле.
— Какую кару вы понесли за невыполнение задания, прежде чем в дело вмешался мистер Снейп? — неколебимым тоном спросил Шеклболт.
Драко с усилием проглотил колючий комок.
— Такую же, как и все, кто смел ослушаться. У Лорда было всего два способа наказывать: убийство и пытки.
На скамьях вновь загудели возбуждённые голоса.
— Не может быть… — поражённо протянул кто-то.
— Иными словами, Том Риддл, именовавший себя Волдемортом, применил к вам непростительное заклятие невыносимой боли? — уточнил Шеклболт, раскрывая папку.
— Да.
Несколько человек ахнули.
— В этом нет ничего удивительного, — холодно сказал Шеклболт. — Риддл славился жестокостью не только по отношению к врагам, но и к соратникам. Мистер Малфой, это был единственный случай, когда к вам применяли Круциатус?
— Нет, — глухо отозвался Драко.
— Господин исполняющий обязанности министра, этому есть доказательства, кроме слов самого подсудимого? — спросил один из судей, оглядывая Драко через монокль.
— Есть, мистер Брадшо, — ответил Шеклболт. — Воспоминания мистера Малфоя, извлечённые на допросе мистером Хоггартом и помещённые в Омут памяти. Мистер Малфой, вы сказали, что Риддл обещал найти вам, как вы выразились, другое применение. Объясните суду, что вы имели в виду.
Драко постарался затолкать леденящие кровь воспоминания о собственных пытках в самый дальний угол сознания.
— Он заставлял меня делать грязную работу, пытать… маглорождённых или их сторонников, которых ловили Пожиратели и егеря, или тех, кто разочаровывал Лорда. А если у меня не получалось желать им… желать им боли… — По спине побежали струйки холодного пота. Он в который раз сглотнул. — То я испытывал её на себе.
По залу вновь пронёсся ропот. А Драко перестал воспринимать происходящее в зале суда; его мысли были там, в продутых сквозняками подземельях родного дома.
— Мистер Малфой. — Звуки пробивались как сквозь вату. — Мистер Малфой. — Драко посмотрел на Шеклболта, лицо которого по-прежнему оставалось непроницаемым. — У меня больше нет к вам вопросов. Вам есть что сказать суду?
Драко медленно покачал головой. Он чувствовал себя измотанным.
— В таком случае, первую часть слушания объявляю оконченной. — Шеклболт стукнул молоточком. — Уважаемые коллеги, теперь я обращаюсь к вам. Только что мы выслушали подсудимого. Искренность его слов подтверждается данными, полученными от нашего специалиста по легилименции Джозефа Хоггарта. В процессе подготовки к слушанию мною были тщательно изучены все материалы, собранные во время допросов. В воспоминаниях подсудимого присутствуют сцены насильственного принуждения и прямых угроз. Я осведомлён о жёсткой судебной системе Визенгамота и всё же призываю вас принять во внимание эти факты при голосовании.
Наступила пауза.
— Прежде чем мы начнём голосование, у меня есть один вопрос.
— Конечно, мистер Брадшо.
Старик показался из тени. Меж его седых бровей пролегла напряжённая морщина.
— Мистер Малфой, вы раскаиваетесь в том, что совершили?
Вопрос застал Драко врасплох. Он был почти уверен, что они не поверят, но всё же решился сказать правду.
— Я не знаю.
— Не знаете?