Жужжит комар назойливо и звонко,
Ночь голубеет в прорези окна.
Спокойный облик спящего ребенка.
И тишина. Навеки — тишина.
Мне хочется, чтоб кто-то незнакомый
В такой же напряженной тишине,
В таком же старом деревянном доме
Сидел один и думал обо мне.
В его окне — сиянье летней ночи,
От сердца к сердцу — ласковая грусть.
И несколько чужих, прекрасных строчек
Я нараспев читаю наизусть.
Собаки
О лай — о чем-то знающих собак!
Д. Кнут
В тяжелом сгустившемся мраке,
На темном пустынном дворе,
О чем они знают, собаки?
Что видят они в конуре?
Мне страшно, мне тесно, мне скучно
От мыслей, желаний и слез,
А там, на дворе — неотлучно
Лохматый, взъерошенный пес.
Приподняты чуткие уши,
По-волчьи сверкают глаза…
И снова мне тесно и душно
В бессильных, безвольих слезах.
И хочется крикнуть: «Мне больно!
Я долго, я страшно больна!»
Над черной, ночной колокольней
Блестит неживая луна.
И первым раскатистым лаем
Мне вторит бессонная ночь…
Я слабая, глупая, злая,
И кто мне посмеет помочь?
Я вижу, как длинные тени
Трепещут под белой стеной.
Я знаю: подает по ступеням
Безликий — жестокий — чужой.
Он может смеяться беззвучно,
Пройти сквозь закрытую дверь.
И снова мне страшно, мне скучно
От невыразимых потерь!
Молчанье, пустое молчанье.
Тяжелый, бесформенный мрак.
И тяжко — глухое рычанье
Кого-то узнавших собак.
«Мы давно потеряли дорогу…»
Мы давно потеряли дорогу
К напряженней и призрачной цели.
Мы не верили детскому Богу,
А другого найти не сумели.
Мы совсем перестали смеяться
И любить непонятное небо.
Видишь: нервно-сведенные пальцы
Ищут корку тяжелого хлеба.
Мы не ждем сокровенного чуда
И давно разучились молиться.
И глядят, и томят отовсюду
Равнодушные, скучные лица.
В этом мире огромных свершений,
В мире неповторимых созвучий
Кто нам тихого Бога заменит?
Кто нас детскому счастью научит?
Элегия
У нераскрытого окна
В спокойном деревенском доме
Доверчивая тишина
Томит сладчайшею истомой.
От тишины, от пустоты
Душе спокойнее и проще.
(Так медленно в осенней роще
На землю падают листы.)
И тихих мыслей череда,
Не торопясь, проходят мимо.
Что жизнь надраено прожита,
Напрасно и — непоправимо.
Что грустно падают года,
(Как листья осенью туманной)
Что я не так уж молода,
Не радостна, и не желанна…
Звенит комар. Да вдоль стены
Паук плетет седые путы.
И грустной нежностью полны
Мои вечерние минуты.
«Вечерами в комнате отельной…»
Вечерами в комнате отельной,
Всю ее внезапно полюбя,
Я ласкаю песней колыбельной
Слабого и нежного тебя.
Я спою о том, как дни скользили,
Как мелькали мутные года.
Расскажу большие сказки-были
Про зверей, поля и города.
Расскажу о море темно-синем,
О большой и путаной судьбе,
О какой-то сказочной России,
Никогда не ведомой тебе!
И под гнетом прежних слез и бедствий,
Опустив на лампу абажур,
Про свое оборванное детство
Колыбельной песней расскажу…
«Я снова верю пышным фразам…»
Я снова верю пышным фразам
О чистоте, о глубине,
Я верю маленьким рассказам
О глупом счастье и весне.
Я верю всем рукопожатьям
И всем волнующим словам.
Земного, маленького счастья
Глухой тревоге не отдам.
Я верю в то, что будут снова
Мне сниться творческие сны,
Что счастьем древним и суровым
Мы будем вновь напоены;
Что никогда не буду знать я
Пустых и одиноких дней,
И станут люди — люди-братья —
Незаменимей и родней.
За это право — ждать и верить,
И видеть мир, каким хочу —
Бесславной, одинокой смертью
Я, не торгуясь, заплачу.
О смерти
Как страшно умереть — сойти на нет,
Безропотно исчезнуть, раствориться.
И сон о смерти — этот страшный бред —
Все чаще, все мучительнее снится.
Я просыпаюсь в ледяном поту.
Все та же комната, все те же тени.
Но все мерещится сквозь темноту
Меня преследующее виденье.
Пустая церковь, тихо хор поет,
Цветы в гробу и бледных свеч мерцанье.
И где-то рядом мечется мое
Еще живое, четкое сознанье.
«Нам не радуга в небе сияла…»
Нам не радуга в небе сияла
В тот седой, обезумевший день —
Нас дождливая муть провожала
И чертила круги на воде.
И когда потекли над волнами
Чем-то близкие сердцу места —
В этот час не звучало над нами
Легендарное имя Христа.
Но с тех пор суеверно храним мы
Всю тоску этих призрачных дней —
Очертания смутного Крыма,
Силуэты ночных кораблей.