Папироса. Пламя спички.
Мрак и тишина.
И покорно, по привычке
Встала у окна.
Сколько здесь минут усталых
Молча протекло!
Сколько боли отражало
Темное стекло.
Сколько слов и строчек четких
И ночей без сна
Умирало у решетки
Этого окна…
В отдаленьи — гул Парижа
(По ночам — слышней).
Я ведь только мир и вижу,
Что в моем окне.
Вижу улицу ночную,
Скучные дома,
Жизнь бесцветную, пустую,
Как и я сама.
И когда тоски суровой
Мне не превозмочь, —
Я люблю окно в столовой,
Тишину и ночь.
Прислонюсь к оконной раме
В темноте ночной,
Бестолковыми стихами
Говорю с тобой.
И всегда тепло и просто
Отвечают мне
Наши камни, наши звезды
И цветы в окне.
Рассвет
Будильник резко прозвенит: пора!
И оборвет, не досказав чего-то…
Как автомат, в шестом часу утра
Ты встанешь и уедешь на работу.
На мертвых улицах велосипед
Запутает уродливые тени.
От фонаря пробьется красный свет
В тебя засасывающую темень…
А дома в нестерпимой духоте
Проснется и замечется ребенок.
Забьется в долгом кашле. Словно тень,
Ночь соскользнет с соседнего балкона.
И где-то дробно застучат сабо…
И с каждым днем суровее и строже
Над черным городом проснется Бог
И ничему на свете не поможет
«Я уж не так молода, чтобы ехать в Россию…»
Я уж не так молода, чтобы ехать в Россию.
«Новую жизнь» все равно уже мне не начать.
Годы прошли — беспощадно-бесцельно-пустые
И наложили на все неживую печать.
Жизнь прошаталась в тумане обманчиво-сером,
Где даже отблеск огня не сверкал вдалеке.
Нет у меня ни отчизны, ни дружбы, ни веры, —
Зыбкое счастье на зыбком и мертвом песке.
А впереди — беспощадная мысль о расплате:
Боль отреченья, позор примиренья с судьбой.
Белая койка в высокой и душной палате.
Крест деревянный, сколоченный верной рукой.
«С каждым годом — все дальше и дальше…»
С каждым годом — все дальше и дальше.
Так и будет — больней и больней,
Сероглазый, беспомощный мальчик
Скоро выйдет из жизни моей.
Станет скоро большим, своенравным.
Плох, хорош ли, — не все ли равно?
Будет брать он у жизни по праву
Все, что только ему суждено.
Расшибется ли или добьется,
Загорится ли ярким огнем,
Но уже никогда не вернется
В свой задорно покинутый дом.
В дом холодный, безмолвный, пустынный,
Где осталась навеки молчать
Ничего не принесшая сыну,
Ничего не сумевшая мать.
«О чем писать? О лете, О Бретани…»
О чем писать? О лете, О Бретани?
О грузном море у тяжелых скал,
Где рев сирен (других сирен!) в тумане
На берегу всю ночь не умолкал?
О чем еще? О беспощадном ветре,
О знойной и бескрайней синеве,
О придорожных столбиках в траве,
Считающих азартно километры?
О чем? Как выезжали утром рано
Вдоль уводящих в новизну дорог,
И как старик, похожий на Бриана,
Тащился в деревенский кабачек?
Как это все и мелко и ничтожно
В предчувствии трагической зимы.
И так давно, что просто невозможно
Поверить в то, что это были мы.
Теперь, когда так грозно и жестоко,
Сквозь нежный синевеющий туман,
На нас — потерянных — летит с востока
Тяжелый вражеский аэроплан.
«К чему, к чему упрямая тревога?..»
К чему, к чему упрямая тревога?
Холодный год уж клонится к весне.
Мой сын здоров. Мой муж не на войне…
О чем еще могу просить у Бога?..
«Нас разделяют двадцать лет…»
Нас разделяют двадцать лет
И столько разочарований!
И ветры горестных скитаний
Там — замели мой слабый след.
А здесь его и вовсе нет.
Но здесь кончается дорога
Скитаний, бедствий и труда.
Я притулилась у ворога
Чужого дома — навсегда.
И с благодарною любовью
Твержу, забыв мой старый дом:
Да будет мир над этой кровлей,
Над этим тихим очагом.
«В маленьком чистом пустынном сквере…»
В маленьком чистом пустынном сквере
Чуть зеленеет листва.
День, по-весеннему теплый ж серый,
Воздух, пьянящий едва.
Этой весной, неустойчиво-зыбкой,
Кончен какой-то срок.
Маленький мальчик е маленькой скрипкой
Мимо прошел на урок.
Больше не стоит ни ждать, ни верить.
Жизнь невесомо легка.
…В маленьком, тихом, безлюдном сквере
Маленького городка.
«Где-то пробили часы…»
Где-то пробили часы.
Всем, кто унижен и болен,
Кто отошел от побед —
Всем этот братский привет
С древних, ночных колоколен.
Где-то стенанье сирен
В мерзлом и мутном тумане.
Шум авионов во мгле,
Пушечный дым на земле
И корабли в океане!