– Дженет Хеппл, разведенная, тридцати трех лет, подрабатывающая моделью у художников. Волосы рыжие, рост пять футов семь дюймов. Покинула квартиру семь недель назад, не заплатив арендную плату, и с тех пор ее не видели. Такое на нее не похоже. Все отзываются о ней как о честной женщине, на которую можно положиться.
На Даймонда информация не произвела впечатления.
– А другая?
– Сэлли Шептон-Хоу из Манчестера. Пропала 21 мая – поругалась с мужем и убежала из дома. Продавец косметики в городском универмаге. Волосы описывают как золотисто-каштановые, глаза зеленые, тридцати двух лет, миловидная. Женщину соответствующей наружности в тот вечер видели в районе Кнутсфорд, на шоссе. Голосовала, ловя машину, следующую в южном направлении.
– Уточни. Что еще?
– Странный случай. Писательница из Западного Лондона, из Хоунслоу. Сочиняет романы. Как называются книги, которые постоянно покупают женщины?
– Исторические мелодрамы, – предположил кто-то.
– Нет, по названию издательства.
– Спросите кого-нибудь другого. Я читаю только научную фантастику.
– Так вот, она сочиняет эти самые книги. А зовут ее Мэг Зуммер.
– Зуммер? Это псевдоним?
– Настоящая фамилия по третьему мужу.
– Третьему? – удивился Даймонд. – Сколько же лет дамочке?
– Тридцать четыре. Ведет себя так, словно сама персонаж из своих романов. Темно-зеленая накидка, длинные волосы. Они у нее цвета конского каштана. Ездит на спортивном «Эм-Джи», ищет сюжеты для своих книжонок.
– Слушай, Джон, может, тебя разводят? – предположил Кит Холлиуэл, инспектор, курирующий опрос местных жителей.
– Никому бы не посоветовал, – мрачно буркнул Даймонд. – Мы ищем убийцу, а не на вечерней гулянке в пабе. Что еще по ней? Когда миссис Зуммер видели в последний раз?
– Девятнадцатого мая на вечеринке в Ричмонде. Она ушла вскоре после полуночи с мужчиной, судя по всему незваным гостем. Все решили, будто он явился с кем-то еще. Темноволосый, примерно тридцати лет, крепкого телосложения, говорил с французским акцентом.
– Прямо герой из ее романа, – прокомментировал Холлиуэл. – А он на чем ездит? На «Порше» или на четверке лошадей?
– Замолчи! – крикнул Даймонд. Он считал Холлиуэла сущим наказанием и поэтому поручил ему опрос жителей. – Кто был информатором?
– Соседка, сэр. Она каждый день забирала ее молоко, пока у нее не переполнился холодильник.
– Ей уже показывали рисунок?
– Сейчас делается. А Скотленд-Ярд запрашивает у дантиста ее карту.
– Модель, продавщица и писатель, – усмехнулся суперинтендант.
– Все пропавшие – рыжеволосые женщины, примерно соответствующие нашему описанию, сэр.
– Я надеялся, вы выясните больше!
– При всем уважении к вам, – парировал Уигфул, – больше бы выяснил компьютерный центр.
Последовало неловкое молчание, а затем Даймонд кивнул:
– Займись.
Инспектор победно посмотрел на Холлиуэла.
– И коль скоро мы решили шире забрасывать сеть, давайте расширим и базу данных.
Присутствующие на совещании, не ожидавшие профессионального оборота от «последнего детектива» оторопели.
– В каком ключе? – невинно поинтересовался Уигфул.
– Введем брюнеток. Люди по-разному понимают, что такое рыжие волосы. Наша женщина – не то, что называют огненно-рыжими. Ее волосы рыжевато-каштановые.
– Больше рыжие, чем каштановые, сэр.
– Кто-то может назвать их каштановыми. Проверьте в компьютерном центре также брюнеток.
Совещание продолжалось еще двадцать минут и разочаровывающе констатировало, что ни опросы жителей, ни обращения в прессе ничего существенного не выявили. Когда участники вылезли из микроавтобуса и разминали ноги и руки, к Даймонду подошел инспектор Кроксли – немногословный амбициозный человек, по собственному мнению, восходящая звезда. Он координировал поиски вокруг озера.
– Я не стал говорить при всех, сэр, но вот что пришло мне в голову. Мы решили, что имеем дело с убийством, поскольку труп голый. Но на нем не обнаружено никаких следов насилия.
– Пока не обнаружено. Заключение патологоанатома еще не поступило.
– Если окажется, что утонувшая – писательница, как вы считаете, сэр, не могло это быть самоубийством?
– Почему?
– Я видел телепередачу, сэр. Не игровую – документальную – об одной известной писательнице. Она, как мне представляется, повредилась рассудком и покончила с собой, войдя в реку. Это случилось в 1940 году. Женщина утонула. Мы знаем, что эта дамочка Зуммер неизвестно что о себе возомнила – и то, как она одевалась и все такое. Предположим, она впала в депрессию и решила расстаться с жизнью. Разве конец в озере не в ее стиле? Театральный жест.