– Мама по-настоящему расстроилась. Очень разозлилась. И я тоже разозлился. Миссис Джекман нехорошая женщина. Я ее возненавидел. Она ругала маму плохими словами, и из-за нее я больше не мог плавать с Грегом в бассейне. А он хотел со мной плавать – был ко мне добр, спас меня, когда я упал в каскад. Грег не пользовался мной, как червяком на крючке, как она заявила, потому что ему понравилась моя мама. Был…
– Тебе как отец?
– Да.
– Хотя я люблю своего настоящего папу.
Настоящий папа – тот, кто общению с сыном предпочитает игру в шахматы и не приехал в Англию, где судили его бывшую жену. Реальность такова, что отец отрекся от сына.
– Что случилось утром в тот понедельник?
– Когда мама везла меня в школу, я почувствовал, что она совсем съехала с катушек из-за этих писем. И решил попробовать забрать их у миссис Джекман. В первый день семестра нам приходится часами толкаться у ризницы, пока не выдадут чистые рясы. Все внимание малышам, а за нами не очень следят. Можно слинять, обежать все окрестные магазины, и никто не почешется. До Батуика я доехал на маршрутке. Дом, конечно, знал и решил, что найду открытое окно. Но все оказалось проще – дверь была не заперта. Сто́ило повернуть ручку, и я оказался внутри. В доме никого не было. Я пробрался наверх и нашел ее комнату. Миссис Джекман находилась там, еще спала. Я хотел поискать письма, но боялся, как бы она не проснулась и не застукала меня.
– И она проснулась?
– Спала, пока я не убрал одеяло с ее лица. Миссис Джекман лежала на спине, натянув одеяло на голову, чтобы свет не резал глаза. Наверное, я бы ее не убил, если бы она не проснулась. Но миссис Джекман пошевелилась, и я снова накрыл ее лицо одеялом. Она сопротивлялась, но без толку – руки были тоже под одеялом, и она ничего не могла сделать. Чем сильнее она брыкалась, тем сильнее я давил. Встал на нее коленом, одновременно испугался и злился. Не запаниковал, просто не хотел, чтобы она меня поймала, и давил на лицо до тех пор, пока она не затихла. Сообразив, что наделал, струсил сильнее. Стянул с нее одеяло, посмотрел на лицо и понял, что она умерла. Не стал искать никаких писем и убежал.
– Сел в автобус и приехал в Бат?
– Да.
– А потом, услышав, что тело обнаружили в озере, наверное, очень удивился?
– Да.
– Что ты подумал?
– Сначала считал, что Грег, обнаружив ее в спальне, унес, чтобы создать впечатление, будто она покончила с собой. Затем предположил, что к озеру ее отвезла мама. Говорили, что труп находился в багажнике ее машины. Я не знал, как поступить. Признаюсь – подведу маму. В тот день, когда вы пришли к нам в дом и она сбежала, у меня не было никакого сотрясения. Я притворился, решив, что если меня положат в больницу, вы отпустите маму.
Даймонд молча кивнул.
– Простите, вы из-за меня потеряли работу!
– Забудь. Наверное, ты спас мне жизнь тем, что быстро привел помощь, когда Энди Ковентри хотел вышибить мне в термах мозги. Так бы и остался там навечно. Давай-ка, парень, ешь свою рыбу с картофелем.
Даймонд обдумывал то, что услышал. Службе уголовного преследования придется поломать голову, как поступить с данным делом. Все вздохнули бы с облегчением, если бы Грег и Дана улетели в Америку и забрали парня с собой. Экстрадировать несовершеннолетних не принято.
Мэтью словно прочитал его мысли:
– Я хочу признаться, как положено. Вы пойдете со мной в полицию?
– Естественно.
– Только сначала мне надо рассказать обо всем маме.
– Правильно.
– Как, по-вашему, она поступит?
– Не станет спешить в Америку.
– А Грег?
– Меня не удивит, если он изменит свои планы, узнав, в чем ты собираешься признаться.
Они доели и поднялись со скамьи. Даймонд легонько дотронулся до плеча Мэтью. Туман начал рассеиваться, и на нижней ступени лестницы стал виден застывший в своем стремлении к небу каменный ангел.