— Конфиденциальное? — Хранитель, поднявшись из-за стола, переводил взгляд с одного посетителя на другого. — Да, конечно... — Он быстро вышел.
Доктор Седлар стоял неподвижно. Некоторое время в комнате слышалось только тяжелое дыхание инспектора. Потом Тамм кивнул Лейну, и тот шагнул вперед.
— Доктор Седлар, — заговорил Лейн бесстрастным голосом, — в интересах... ну, скажем, науки стало необходимым подвергнуть вас очень простому тесту... Пейшнс, вашу сумочку, пожалуйста.
— Тесту? — Англичанин нахмурился и спрятал руки в карманы.
Пейшнс быстро протянула Лейну сумочку. Он открыл ее, заглянул внутрь, достал яркий носовой платок и защелкнул замок.
— Пожалуйста, скажите, сэр, какого цвета этот платок. Глаза Пейшнс расширились, в них мелькнуло понимание. Остальные тупо наблюдали за происходящим.
Доктор Седлар покраснел. На его ястребином лице отражалась целая гамма эмоций. Он неуверенно шагнул назад.
— Могу я спросить о цели этой нелепой демонстрации?
— Какой вред может причинить определение цвета невинного носового платочка? — отозвался Лейн.
Последовала пауза. Потом англичанин произнес, не глядя на платок:
— Он голубой.
Платок был разноцветным — в зеленую, желтую и белую полоску.
— А галстук мистера Роу, доктор Седлар? — тем же тоном продолжал Лейн.
Англичанин медленно повернулся к молодому человеку. В его глазах застыла боль.
— Коричневый.
Галстук был бирюзовым.
— Благодарю вас. — Лейн вернул Пейшнс платок и сумочку. — Инспектор, этот джентльмен не Хэмнет, а Уильям Седлар, известный также как доктор Алес.
Англичанин опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Как вы об этом узнали?! — воскликнул Тамм.
Лейн вздохнул:
— Элементарно, инспектор. 6 мая доктор Алес, или Уильям Седлар, посетил ваш офис и оставил вам на хранение конверт. Это не мог быть Хэмнет Седлар, который, по его же словам, 7 мая находился в Лондоне, присутствуя на банкете в свою честь. Разумеется, доктор Алес, который принес запечатанный конверт, написал символ, находившийся внутри, — он сам дал это понять тем утром в вашем кабинете. Что же демонстрировали бумага и символ?
— Ну... понятия не имею, — признался инспектор.
— Бумага была светло-серой, — устало объяснил Лейн, — а штамп библиотеки Сэксона наверху — темно-серым. В сочетании с тем, как был написан символ, это сразу же поразило меня.
— Что вы имеете в виду? Мы просто читали символ вверх ногами, а вы случайно посмотрели на него правильно.
— Вот именно. Иными словами, Уильям Седлар написал буквы «Wm She» вверх ногами! Таким образом, если читать символ правильно, то штамп библиотеки оказывается внизу листа и также перевернутым! Это крайне важное замечание. Когда человек берет бланк с намерением написать на нем что-то, он инстинктивно кладет его правильно — штампом с названием или адресом наверху. Однако написавший символ сделал все наоборот! Почему? — Лейн вынул носовой платок и вытер губы. Англичанин убрал руки от лица и уставился в пол.
— Теперь я понимаю, — вздохнула Пейшнс. — Если это не было чистой случайностью, то он просто не видел штампа!
— Да, дорогая, совершенно верно. На первый взгляд это кажется невозможным. Выглядит куда более вероятным, что доктор Алес в спешке положил бумагу вверх ногами и написал на ней символ, не сознавая, что это создаст трудности при чтении. Но существовала и другая возможность, которую я не мог игнорировать. Я спросил себя: если подобный феномен действительно имел место, то каким чудом он мог произойти? Почему доктор Алес не видел темно-серый штамп на бланке библиотеки Сэксона? Был ли он слеп? Но это отпадало — человек, посетивший ваш офис, инспектор, демонстрировал хорошее зрение. Тогда я вспомнил еще один факт, и все сразу стало очевидным... Борода!
Англичанин поднял полный муки взгляд, в котором теперь мелькало любопытство.
— Борода? — пробормотал он.
— Видите? — улыбнулся Лейн. — Он до сих пор не знает, что с его фальшивой бородой было что-то не так! Мистер Седлар, борода, которой вы воспользовались в тот день, выглядела чудовищно! Она была местами голубой, местами — зеленой и еще бог знает какой!
— Господи! — простонал Седлар. — Я купил ее у театрального костюмера, который, вероятно, подумал, что борода нужна мне для маскарада...
— Вам не повезло, — сухо произнес Лейн. — Но борода и бланк отлично дополняли друг друга. Мне пришло в голову, что написавший символ абсолютно не различает цвета. Я слышал о подобных вещах и проконсультировался у моего врача, доктора Мартини. Он объяснил мне, что случаи полного дальтонизма — цветовой слепоты — крайне редки, но когда они имеют место, их жертва видит весь спектр в различных оттенках серого цвета, как рисунок карандашом. Но иногда больной не различает оттенки, и это еще лучше, чем полный дальтонизм, объяснило бы тот факт, что штамп в его глазах слился с оттенком бумаги, став практически невидимым. Когда доктор Мартини обследовал библиотечный бланк в доме Сэксонов, он пришел к выводу, что написавший символ страдал подобным оптическим дефектом.
— Я никогда не различал цвета, — хрипло произнес англичанин.
Какое-то время все молчали.
— Таким образом, — со вздохом заговорил Лейн, — я убедился, что доктор Алес был дальтоником. Вы только что продемонстрировали симптомы аналогичного заболевания, не сумев определить цвета платка мисс Тамм и галстука мистера Роу. Вы называли себя Хэмнетом Седларом, но Хэмнет Седлар не был дальтоником! Во время нашей первой с ним встречи, в Комнате Сэксона этого музея, он заглянул в отремонтированную витрину, откуда был украден Джеггард 1599 года, и правильно определил не только цвета переплетов книг в витрине, но и оттенки, назвав один из переплетов золотисто-коричневым, что немыслимо для дальтоника. Вы либо Уильям, либо Хэмнет, но поскольку Хэмнет обладал нормальным зрением, а Уильям, как и вы, не различал цвета, значит, вы должны быть Уильямом. Я предложил тест для проверки, лгали вы или нет. Оказалось, что лгали. Большая часть истории, которую вы поведали нам в больнице, была сфабрикована, хотя я подозреваю, что многое в ней правда. А теперь будьте любезны сообщить моим друзьям подлинную историю.
Лейн опустился на стул, снова приложив к губам платок.
— Да, — тихо сказал англичанин. — Я Уильям Седлар.
Уильям впервые посетил инспектора в загримированном виде, оставив ему символ в качестве ключа на тот случай, если что-нибудь случится с ним в процессе поисков шекспировского документа — тогда он считал эту возможность весьма маловероятной. Причина, по которой он не смог позвонить 20 июня, заключалась в том, что маловероятное произошло. Его брат Хэмнет, который, как было известно Уильяму, согласился занять должность хранителя Британского музея с единственной целью подобраться поближе к сэксоновскому экземпляру Джеггарда 1599 года, похитил Уильяма вечером того же дня, когда Уильям украл Джеггарда из музея. Это произошло вскоре после визита Донохью и тем же вечером, когда Донохью был также похищен Хэмнетом. — ирландец не знал, сколько пробыл без сознания, и потерял чувство времени... Следовательно, Уильям был hors de combat[76] со дня кражи в музее и до того дня, когда полиция обнаружила его в заброшенной хижине.
Несмотря на угрозы Хэмнета, Уильям отказался сообщить ему о тайнике. Донохью, который даже не знал о существовании документа, не мог рассказать Хэмнету вообще ничего. Хэмнет, чьи визиты в хижину к пленникам были краткими и эпизодическими из-за необходимости посещать музей и поддерживать мантию невиновности, пришел в отчаяние и предупредил Уильяма, что, зная о местонахождении документа в его доме, заложил в подвале бомбу, которую ему тайно изготовил знакомый химик. Тогда Уильям осознал, что подлинной целью брата было не завладеть шекспировским документом, а уничтожить его!