— Седлер, — запинаясь, произнесла по буквам стенографистка и побледнела от страха.
Инспектор выгнул грудь колесом и улыбнулся.
— Ладно, ладно, Броди, — сказал он добродушно. — Только не падайте в обморок. Запишите правильно — Седлар.
— Да, да, сэр, — прошептала мисс Броди и исчезла.
— Бедняжка Броди, — хихикнула Пэтиенс. — Папа, ты всегда ее пугаешь. Или на этот раз всему виной присутствие постороннего мужчины?.. Что с вами, мистер Лейн? — воскликнула она с тревогой.
Лицо старого джентльмена выражало сильный испуг.
Он уставился на инспектора так, словно никогда не видел его прежде, но, казалось, он не замечает его.
— Боже великий! — воскликнул Лейн. — Вот оно!
— Что такое? — спросил Тамм, сверля его взглядом.
— Имя! Его имя! Гэмнет Седлар… Господи, невероятно! Если это простое совпадение, то нет справедливости в мире.
— Имя? — спросила Пэтиенс, наморщив лоб. — Да что же такого в его имени, мистер Лейн? Оно звучит не хуже любого другого английского имени, разве что несколько необычно.
Гордон Роу разинул рот. Мальчишеский задор в его карих глазах пропал, и теперь в них читалась только работа мысли.
Лейн потер подбородок и разразился хохотом.
— Да, да, Пэтиенс, звучит как типично английское имя. У тебя просто талант подмечать самую суть вещей.
Именно! Это древнее английское имя, клянусь Иовом!
А, Гордон, вижу и вас осенила догадка. Рано или поздно я должен был догадаться, — размеренно и серьезно продолжил он. — Это имя не давало мне покоя с тех пор, как я столкнулся с джентльменом, который его носит.
А когда вы произнесли его по буквам… Инспектор, Пэтиенс, неужели имя „Гэмнет Седлар“ ничего не значит для вас?
Инспектор тупо посмотрел на него.
— Абсолютно ничего.
— Ну что ж, Пэтиенс, при всем уважении к твоему достопочтимому отцу, хочу заметить, что ты имеешь перед ним преимущество благодаря своему блестящему образованию. Ты ведь изучала английскую литературу?
— Конечно.
— Сосредоточься на Елизаветинском периоде.
Щеки Пэтиенс зарделись.
— Это… это было слишком давно.
Старый джентльмен грустно кивнул.
— Ох уж это современное образование. Итак, вы оба никогда не слышали о Гэмнете Седларе. Гордон, расскажи, кем он был.
— Гэмнет Седлар, — ответил мистер Роу дрожащим от волнения голосом, был одним из ближайших друзей Вильяма Шекспира.
— Шекспира! — вскричал Тамм. — Это правда, Лейн?
Вы все спятили. Какое отношение к этому делу имеет старина Шекспир?
— Самое прямое, — пробормотал Друри Лейн, задумчиво покачав головой. Да, Гордон, как же мы сразу не догадались… Седлар! Господи!
— Боюсь, я вас тоже не понимаю, — пожаловалась Пэтиенс, — и, присоединяясь к отцу, требую объяснения.
— Этот Седлар, случайно, не Вечный Жид, а? — съязвил инспектор. — Не может же ему быть больше трехсот лет! — И он от души рассмеялся, — Ха, ха, сказал мистер Роу и глубоко вздохнул.
— Конечно, я не думаю, что это так, — улыбнулся Лейн. — Но поскольку доктор Гэмнет Седлар, бывший хранитель Кенсингтонского музея, получивший место в нью-йоркском Британском музее, образованный человек, разбирающийся в древних книгах, я совсем не исключаю возможности, что он является прямым потомком человека, имя которого вошло в историю благодаря тому факту, что Шекспир называл его своим другом.
— Он из Стрэтфордского рода? — задумчиво спросила Пэтиенс.
Старик пожал плечами.
— Мы о них почти ничего не знаем.
— Кажется, — пробормотал Роу, — Седлары были выходцами из Глостершира.
— Но какая связь, — запротестовала Пэтиенс, — может быть между старинным родом Седлара и первым изданием „Страстного пилигрима“, даже если Гэмнет Седлар и является потомком дружка Шекспира?
— В том-то все и дело, моя дорогая, — спокойно сказал Друри Лейн. — У нас появилась еще одна загадка благодаря телеграмме в Скотланд-Ярд. Возможно, нам удастся ее разгадать. Кто знает? — И он погрузился в свои мысли.
Инспектор сидел с беспомощным видом, поглядывая то на старика, то на Пэтиенс. Юный Гордон Роу уставился на Лейна, а Пэтиенс — на Роу, Вдруг Лейн неожиданно поднялся и потянулся к своей трости из черного дерева.
— Странно, — бормотал он, — очень странно. — И, улыбаясь, с отсутствующим видом покинул контору инспектора.
Глава 11
3HS wM
Дромио вполголоса обругал постового и, мастерски лавируя в потоке машин, свернул с Пятой авеню на одну из Сороковых улиц. Красный сигнал светофора, вспыхнувший на углу Шестидесятой авеню, вынудил его затормозить. Мистер Друри Лейн молча сидел на заднем сиденье, машинально постукивая по губам узкой полоской желтой бумаги. В который уже раз он вчитывался в слова, напечатанные на ней, и все больше и больше хмурился. Телеграмма, доставленная ранним утром в Вестчестер, была датирована шестью минутами первого ночи двадцать первого июня.
„Как оригинально со стороны Тамма отослать мне телеграмму в полночь, подумал старик. — Он никогда не делал ничего подобного. Что могло стрястись?“
Немного отъехав от светофора, Дромио вновь затормозил и нажал на клаксон. Взглянув на пробку, растянувшуюся до самой Пятой авеню, Лейн наклонился вперед и постучал Дромио по уху, — Пожалуй, я пройду остаток пути пешком, — сказал он. — Тут всего лишь один квартал. Жди меня возле конторы инспектора. — И вышел из машины, все еще сжимая телеграмму в руке.
Затем он затолкал ее в карман пиджака и зашагал по направлению к Бродвею.
В сыскном агентстве Тамма царило странное оживление. Мисс Броди, вытаращив глаза, ерзала на стуле и тоскливым взглядом наблюдала за Пэтиенс, которая ходила взад и вперед по приемной, выпуская клубы дыма, и, покусывая губы, бросала нетерпеливые взгляды на часы, висевшие на стене.
Услышав звук хлопнувшей двери, Пэтиенс подпрыгнула на месте, а мисс Броди тихо вскрикнула.
— Наконец-то вы пришли! — крикнула Пэтиенс, мертвой хваткой вцепившись в руку старого джентльмена. — Я вас просто обожаю!
И, к величайшему удивлению Лейна, она обвила его шею своими нежными руками и чмокнула старика в щеку.
— Мое милое дитя, — запротестовал Лейн, — вы вся дрожите. Что произошло? Телеграмма инспектора показалась мне дурным предзнаменованием, но я совершенно ничего не понял. Надеюсь, с ним все в порядке?
— Убедитесь сами, — ответила Пэтиенс, и в ее глазах появился озорной огонек. — Полюбуйтесь на этот живой труп!
Она толкнула дверь в кабинет инспектора, и их взорам предстала странная картина: пожилой джентльмен, бледный, как мел, с красными воспаленными глазами, неподвижно сидел на краю вращающегося стула и, словно удав, гипнотизировал взглядом предмет, лежавший перед ним на столе.
— Эврика! — закричал он, вскакивая на ноги. — Это же мой старый друг! Я говорил тебе, Пэтти, что мы зависим от этого шельмеца. Присаживайтесь, Лейн. Чертовски мило с вашей стороны, что вы пришли.
Лейн с удовольствием опустился в кожаное кресло.
— Господи, что за прием! Чувствую себя, как блудный сын, вернувшийся домой. А теперь рассказывайте, что случилось. Я просто сгораю от любопытства.
Тамм схватил предмет, который вызывал у него такую болезненную реакцию.
— Видите?
— У меня прекрасное зрение, как вам известно.
Инспектор хохотнул.
— Ну что ж, сейчас мы его откроем.
Лейн перевел взгляд на Пэтиенс, — Делайте, что хотите. Вы только из-за этого просили меня срочно приехать?
— Мы отбили вам телеграмму, — быстро ответила Пэтиенс, — потому что какой-то чудак настаивал на вашем присутствии при этом „великим вскрытии“. Быстрее, папа! Я сойду с ума, если ты его не распечатаешь сию же секунду.
Инспектор держал в руках длинный коричневый конверт из манильской бумаги, который странный джентльмен с пестрой бородой и в синих очках оставил на хранение почти семь недель назад.