– Бросьте вы, – рассердился Тэмм. – Не морочьте голову нормальному человеку. Надеюсь, что не Вечный жид?
– Я совсем не хочу сказать, что наш новый хранитель музея является Агасфером, – улыбнулся Лейн. – Но вполне возможно, что почтенный доктор Седлар, библиофил и ученый, прямой потомок человека, вошедшего в историю только потому, что Шекспир называл его своим другом.
– Стрэтфордская семья… – прошептала Пэтэнс.
– Седлары, кажется, из Глостершира, – сказал Роу.
– Ну и что? Допустим, мистер Лейн прав, что нынешний Хэмнет Седлар действительно потомок шекспировского приятеля… Но какая же связь между семьей елизаветинских Седларов и джаггардовским «Влюбленным пилигримом» 1599 года? Не вижу никакой связи.
– В этом и заключается весь вопрос, дорогая, – тихо сказал Дрюри Лейн. – Какое счастье, инспектор, что вам пришло в голову продиктовать телеграмму в Лондон… Может быть, теперь нам удастся узнать…
– Что? – закричал инспектор.
Но Лейн молчал, задумчиво шевеля старческими губами. Потом взял свою палку и, рассеянно кивнув присутствующим, вышел из комнаты.
– Странно… – шептал он. – Очень странно…
Глава XI
ЭТБ
Дромио вполголоса обругал регулировщика и повернул черный «линкольн» с Пятой авеню на одну из Сороковых улиц. Автомобиль медленно двигался в потоке машин, пока не остановился на углу Шестой авеню, задержанный красным глазком светофора.
Сидя в машине, Дрюри Лейн в десятый раз перечитывал телеграмму, полученную на вилле «Гамлет» в Вестчестере сегодня утром. Он еще раз посмотрел на дату отправления: 21 июня, 00 часов 06 минут.
«Что заставило Тэмма послать телеграмму после полуночи? – думал он. – Раньше он этого не делал. Значит, что-то исключительно срочное. Интересно что».
Поток машин, остановленный у светофора, все еще не двигался с места. Лейн выглянул в окно и тронул Дромио за плечо.
– Лучше я пройдусь пешком, – сказал он. – Здесь всего один квартал. Ждите меня у конторы инспектора Тэмма.
Он вылез из машины и пошел вдоль по улице.
Агентство Тэмма лихорадило. Стенографистка мисс Броди мельком взглянула на Лейна и нервно застучала по клавишам машинки. Пэтэнс, шагавшая из угла в угол, даже не обернулась: она смотрела только на часы.
Но скрип двери, осторожно притворенной Лейном, заставил ее подпрыгнуть на месте.
– Наконец-то! – вскричала она, бросаясь к старому джентльмену. – Мне уже казалось, что вы не придете. Со вчерашнего вечера места найти не могу.
– Дорогое дитя, – удивился Лейн, – что случилось? Ваша телеграмма полна скрытых намеков, но ничего не объясняет. Надеюсь, ничего неприятного?
Пэтэнс молча раскрыла дверь в кабинет, и старый джентльмен увидел инспектора, мрачно рассматривающего что-то у себя на письменном столе. При виде Лейна он вскочил с места.
– Как мы вас ждали, старина. Садитесь скорее. Садись, Пэт. Сейчас начнем.
– Нет, нет, – запротестовал Лейн. – Сначала расскажите все по порядку. Я еще ничего не понимаю.
Тэмм поднял большой конверт со стола.
– Видите? Сейчас вскроем.
Лейн посмотрел на Тэмма, потом на Пэтэнс.
– А при чем же здесь я, господа?
– Мы вызвали вас потому, что какой-то маньяк, оставляя нам этот конверт на хранение, поставил условием, чтобы на вскрытии его присутствовали вы. Вскрывай, отец, – я сгораю от любопытства. Потом все объяснишь. Вскрывай, вскрывай…
– Минутку, – сказал Лейн и взял конверт своими тонкими длинными пальцами.
Это был тот самый конверт из манильской бумаги, который оставили инспектору на хранение почти семь недель назад. Лейн пощупал бумагу, повертел конверт перед глазами и вернул его инспектору.
– Тайна требует объяснений, инспектор. Пэтти, придется потерпеть немного. Сначала рассказ.
Тэмм кратко рассказал о библейской бороде и о странном поручении ее обладателя. Лейн задумался.
– Почему вы не сказали об этом раньше?
– Не придавал значения. Не верил этому мистификатору с раскрашенной бородой.
– Вчера было двадцатое. Значит, он не напомнил о себе, как было условлено?
– Нет. Мы просидели здесь безвыходно целый день, – вмешалась Пэтэнс, – до полуночи. Он не позвонил. В шесть минут первого я уже послала вам телеграмму.
– Вы не записали того разговора? – спросил Лейн. – По-моему, у вас есть здесь прибор для записи.
Тэмм молча положил перед Лейном запись беседы. Старый актер внимательно прочел ее от слова до слова.
– Забавно, – сказал он. – Судя по вашему описанию, борода, конечно, фальшивая. Но это не мистификация. Нет, нет!.. – Он покачал головой. – Вскрывайте, инспектор. Посмотрим, что там есть.
Он придвинулся поближе к столу. Пэтэнс встала позади отца и нетерпеливо следила за его руками. Тэмм сначала выдвинул доску с края стола, потом положил на нее конверт и откинулся в кресле.
– Надеюсь, что не выпрыгнет никакой чертик и не будет поздравлять нас с первым апреля. Ну раз, два… три!
Он вскрыл перочинным ножом конверт и заглянул внутрь.
– Тут еще конверт.
Из большого конверта он извлек конвертик поменьше, на котором не было написано ни единого слова.
– А что на обратной стороне? – спросил Лейн. Инспектор перевернул конверт. На клапане, как это бывает на фирменных конвертах, было что-то напечатано.
– Черт! – крикнул инспектор и добавил неожиданно сорвавшимся голосом: – Опять эти проклятые книжки.
– Боже мой, – прошептала Пэтэнс.
Лейн подвинул конверт и прочел напечатанные слова: «Библиотека Сэксона».
– Занятно, – пробормотал он. – Впрочем, может быть совпадение… только совпадение… А что внутри?
Толстые пальцы Тэмма проникли в конверт и извлекли оттуда листок того же цвета, сложенный пополам. Инспектор расправил его, похлопал глазами и протянул Лейну. Пэтэнс заглянула через плечо отца. Все молчали.
И для этого была причина. Если библейская борода являлся загадочной личностью, то его сообщение, оставленное им в конверте на хранение инспектору, оказалось еще загадочнее. Оно было зашифровано. В нем не было никакого смысла.
Наверху листа, как и на конверте, было напечатано: «Библиотека Сэксона». Посреди бланка крупным почерком были начертаны буквы, ничем не отделенные друг от друга – ни черточкой, ни запятой.
Библиотека Сэксона
ЭТБ
И больше ничего. Ни подписи, никаких других пометок чернилами или карандашом.
Дрюри Лейн думал, вперив взгляд в черные буквы. Пальцы инспектора дрожали, как у паралитика. Пэтэнс не шевелилась.
– ЭТБ, – повторил инспектор и пошевелил губами, повторив уже безмолвно, – ЭТБ…
И вдруг взорвался.
– Не-ет, хватит! Довольно с меня, выхожу из игры, К черту! Все!
– Отец, – мягко остановила его Пэтэнс. Но инспектор закусил удила.
– Пусть приходит клоун, пусть оставляет эту ерунду на хранение, пусть твердит, что это тайна, что ей цены нет, что здесь миллионы долларов… Пусть, пусть! Все равно я выхожу из игры. Есть идиоты, которым нравится так шутить, а меня тошнит от таких шуток!
Пэтэнс молча взяла злополучный листок бумаги и произнесла раздельно и тихо:
– Э-те-бе…
– Разрешите мне, Пэтти, – сказал Дрюри Лейн.
Он взял у нее листок и принялся изучать загадочные буквы. Они были начертаны толстым пером авторучки, жирные, нелепые, ничего не объясняющие.
– Нет, инспектор, это не шутка, – наконец сказал он. – Это совсем не шутка.
– Так что же это?! Должна же здесь быть хоть капелька смысла! Правда, это только «ключ» к тайне, а не сама тайна – так и сказал ведь проклятый клоун, – но с меня довольно и «ключа». Им все равно ничего не отопрешь: абракадабра! Абсурд!
Лейн все молчал.
– Может быть, это… стенография? – робко спросила Пэтэнс. – Какой-нибудь новый вид скорописи?
Инспектор фыркнул. Он считал ниже своего достоинства комментировать подобные глупости.