– Понимаю, малыш Джеки, понимаю, – устало закивал толстяк. – Но и ты меня пойми правильно, я…
– Да, я отлично знаю процедуры и осознаю, что тебе придётся теперь сделать, старик, – Джек не дал ему договорить. – Всё хорошо. Делай своё дело как требуется. Только держи меня в курсе. Пойдёт?
– Вполне, – толстяк закивал и звонко хлопнул по протянутой клешне Джека, после чего крепко сжал её и пару раз тряхнул, прежде чем направится обратно, к металлическому гробу, в котором нашла последнее пристанище эта милая девушка.
Когда Чарли прохромал добрую половину пути, он вдруг спохватился и, слегка обернувшись, уточнил через плечо:
– Погоди, а как её звали, говоришь?
– Кэти Бишоп, хотя все звали её «Санни Бисквит», из-за характера.
– Принял. Бывайте.
– Угу. Пошли, Сэм.
Оба сыщика, переглянувшись, молча кивнули друг другу, что означало «обсудим всё после», и направились к авто, не произнеся больше ни слова.
Они почти добрались до своего дребезжащего, проржавевшего едва не целиком Плимута, когда их окликнул тот самый молодой полицейский, первым повстречавший их на месте преступления:
– Город не покидайте, – надменно заявил он в спину Джеку.
– Не на что, – устало отозвался сыщик. – Разве что вы мамашиных денег дадите, офицер!
– Погоди, Джек, – осадил друга Стоун, после чего сам направился к пареньку — в нём взыграла профессиональная гордость юриста, не позволявший молча стерпеть подобных выпадов в сторону напарника. – Офицер, на секундочку. Что вы только что сказали? У вас какие-то претензии к моему другу, связанные с этой несчастной? Быть может, даже прямые улики есть? Хорошо. Предъявляйте обвинения. Нет? Ни улик, ни обвинений? Ну и идите нахер. Ещё раз услышу подобные заявления хоть в чей-то адрес — тебя, молокосос, ни один родственничек не спасёт. Не мечтай задержаться на службе, сразу выкинут охранять склады в порту. Понял меня?
Выпалив это парню в лицо, Сэм резко запрыгнул на водительское кресло и грохнул дверцей так, что всё авто протестующе застонало. Джек напоследок нагло и широко улыбнулся мальцу, и лишь только после этого занял место рядом с водителем.
– Я же говорил — фонтан дерьма на наши головы, – проворчал Стоун, заводя движок и начав выруливать на грунтовку.
– Расслабься, здоровяк. На моём веку бывало и хуже, и я всё ещё жив. Прорвёмся!
Джек врал, хуже ещё не бывало. Как минимум, все прошлые убийства, при всей их чудовищной жестокости, ни коим образом не затрагивали самого Джека, лично. Сейчас же всё резко сменило тон с плохого на дерьмовый и донельзя личный.
Но и терять лица перед другом ему не хотелось, признавая, что он и сам близок к панике. И единственным, что удерживало Рэтчета от этого были две простых мысли. Во первых, паникой делу не поможешь, куда лучше действовать рационально. А во-вторых — в офисе ждёт непочатая бутылка скотча. Дешёвого, как верно охарактеризовал это пойло Чарли.
Джек даже удивился этому — оказывается, толстяк успел хорошо изучить его привычки за те несколько лет, что они прослужили вместе. Из них вышла довольно колоритная парочка — едва выпустившийся из академии желторотый новичок Джек, с трудом закончивший обучение в ней раздолбай, и взявший его под свою опеку Чарли, лет на десять старше, на двадцать толще и лет на пять дольше прослуживший в участке, уже порядком там освоившийся. При других обстоятельствах Рэтчет был бы даже рад повидаться со старым другом, но сегодня день как-то не складывался с самого утра, сразу не заладился.