После этого он собрался было покинуть институт и направиться наконец домой, но всё же профессиональное любопытство детектива не позволило ему уйти, не задав главных вопросов.
– Простите, не могу не спросить… вы ведь понимаете, что ваше исследование не добавит вам популярности, да и в целом само по себе славы не сыщет, а только разве что навредит вашей карьере. Так чего ради вы этим занимаетесь? И как, кстати говоря, ваши заметки вдруг попали ко мне в офис?
– Ну с последним как раз всё просто, однако давайте уточним для верности: а где именно расположен ваш офис?
– На третьей, на севере.
– Вот вам и ответ, молодой человек: это другой конец города. Либо злая шутка кого-то из студентов, решивших так меня разыграть, либо кто-то из коллег решил таким образом вставить мне палки в колёса и затруднить работу над книгой. Из зависти ли, или из иных побуждений — сути это не меняет. И, признаться, мне не важны их причины. Важнее, что мои заметки ко мне вернулись. И за это я безмерно вам благодарен, детектив, и вы теперь всегда можете рассчитывать на мою помощь. Что же до главного вашего вопроса, то всё ещё проще: на карьеру мне попросту плевать, она для меня не столь важна, сколь правда. Я ведь не американец, по происхождению я русский. Дэмианом Уэстлейком я стал уже здесь, однако дома, когда я заезжаю к своим старикам на праздники, родители и братья с сестрой по прежнему зовут меня исключительно Демьяном. Да и фамилия у нас была Озерцов, но раз уж мы переехали сюда, на Запад… А у нас на родине принято помнить свои корни, чтить предков, и отнюдь не меньше вашего, поверьте! Впрочем, возможно даже, что куда больше. Нам передалось это от родителей, обучивших нас и языкам, и привившим нам наши традиции. И нам есть кого чтить, не сомневайтесь в этом — у нас богатейшая многовековая история. И так же мне совершенно неприятно то, что мало кто в мире об этом в курсе, мало кто знаком с русскими героями мирового масштаба, с нашими выдающимися личностями. Вот я и пытаюсь по мере сил исправить ситуацию. В любом случае, это моя личная война с ветряными мельницами, я это понимаю и полностью принимаю. Я всегда был готов к этому. Однако, почему бы и нет? Если я готов принять бой, то смогу его и выстоять, не зависимо от исхода. И я буду чувствовать себя лучше, зная, что я хотя бы попытался. Вас устроит такой ответ, молодой человек?
– Пожалуй.
– В таком случае, не смею вас задерживать. Если вам потребуется моя помощь — любая, что в моих силах — обращайтесь незамедлительно. Буду рад помочь. Ещё раз благодарю, – он отсалютовал книжицей в воздухе и покинул кабинет, оставив Джека наедине с его мыслями.
И Джеку было о чём подумать.
Ему снова вспомнился его старикашка-сосед, любитель газет и радио, у которого во всём в мире были виноваты «проклятые комуняки», «чёртовы красные», или как уж он их там обзывал с лёгкой подачи СМИ? И второй, почтальон, который искренне уважал тех же самых русских в частности и советских солдат вообще. Который нахваливал их мастерство и смелость, и был уверен, что если бы не они — весь мир учил бы немецкий.
«Может быть, этот Дэмиан Уэстлейк и решил взяться за цель недостижимую, но уж точно достойную уважения. И как минимум меня задуматься он точно заставил», – подумал Джек, направившись к выходу из института. Дождь за окнами как раз прекратился, позволив ему спокойно поймать попутку и уехать из этого местечка к себе домой.
Глава 22
Уже подъезжая к своей квартирке, Джек снова занервничал. Вот только поводы для этого у него были столь для него самого неожиданные, что он даже не знал, как с этим поступить. Он боялся не только того, что с девушкой в его отсутствие могло что-то случиться, но и того, что её попросту нет — что она ушла, решив вернуться в родной дом, а его будет ждать только краткая записка. И он даже не мог разобраться, какой из вариантов пугал его больше.
Быстро поприветствовав спавшего у двери консьержа, Джек бегом взлетел по лестнице на свой этаж и… замер перед дверью, не решаясь даже постучать. Зато сердце в груди колотилось совершенно не к месту, подскакивая словно бы до горла. «Старею, лестница с трудом даётся» – он зачем-то попытался успокоить сам себя шуткой, хотя и не понял, к чему этот самообман.
Так и не сумев поднять руки и постучать, он с трудом смог пересилить себя на то, чтобы позвать девушку:
– Ширли, не спишь? Это я.
– Заходи, Рэтчет! Я сейчас, – девушка гулко отозвалась из душа, чуть приоткрыв дверь — до Джека донёсся шум воды.