– Рикки? Мелкий пройдоха, а ты что здесь делаешь?!
Паренёк смутился и чуть отступил, испугавшись напористого тона детектива и отвечать за него пришлось Бэйлору:
– Ну, растим вам смену с младых ногтей, как говорится. К тому же, он оказывал нам неоценимую помощь, приглядывая за вами.
– Простите, что? Приглядывая?
– Да. Мы приплачивали ему, чтобы он помогал в вашей конторе с мелкими поручениями и сообщал нам, если вдруг случится что-то… ладно, лучше скажу прямо: если ренегат решит напасть на вашу контору.
– Подожди-подожди, Рикки, мелкий ты… тебе приплачивали, чтобы ты у нас работал?! – возмущённо уточнил Джек, приближаясь к пареньку.
– Ну… да, – протянул тот, бросая напряжённые взгляды то на Джека, то на следившего за всем с улыбкой Бэйлора.
– Немедленно верни им всё, что у них взял! Мало, что мы тебе платили, так от тебя ещё и вреда больше, чем пользы! Была бы от тебя помощь — и слова бы не сказал, а так верни им всё, что отнял у них просто так!
Паренёк скорчил обиженную гримасу и надул губы, а вот Мукта, да и многие из стоявших рядом вампиров, зашлись громким, искренним смехом, глядя на паренька.
Впрочем, самому Джеку тоже было откровенно некомфортно там находится, поскольку он оказался буквально в центре внимания. Он чувствовал себя не то теми духами на недавней презентации, не то одной из танцовщиц, что их представляла, поскольку сейчас он стал гвоздём программы — это не столько остальных ему представляли, сколько его демонстрировали им, и сыщик это прекрасно осознавал.
Однако, к духам они тоже вернулись — когда все расшаркивания по поводу Джека завершились, на местную импровизированную сцену вновь вышел парфюмер:
– Друзья, наконец я могу говорить открыто. Мне удалось… почти удалось разработать запах, полностью маскирующий наш с вами… уж простите, я скажу честно и назову вещи своими именами: нашу вонь, тот мерзкий трупный запах, что от нас исходит. Да-да, вы можете сколь угодно обижаться, но поверьте тому, кто, в отличии от большинства из вас, вот уже сто лет чувствует этот смрад как от себя, так и от вас: мы воняем! И это отвратно! Вы хоть представляете, какого труда мне стоит работать?! Это невыносимо! Я хочу и дальше создавать шедевры парфюмерии, как создаваемые мной прежде, для королей! Но я не могу! Я постоянно чувствую лишь этот проклятый смрад, что исходит от меня же!... кхм. Простите мою резкость, друзья мои. Вы знаете, это действительно больная для меня тема. Многие годы букеты запахов и их сочетаний были моей жизнью и её смыслом, но сейчас… всё стало гораздо труднее. И это не может не угнетать, как вы понимаете — когда дело, ради которого ты существуешь, становится тебе почти недоступным. Так вот, новый запах! Вернёмся же к нему. Разумеется, запах действительно новый. Это один из самых изысканных букетов ароматов, когда-либо созданных мной… а значит, и кем-либо. Однако, это отнюдь не всё! Я сделал его более стойким, и он куда лучше сочетается со всеми миазмами, что источает наш недуг. Устраняет их не полностью, однако… эту погрешность почувствуют лишь люди, что близки ко мне по остроте обоняния. А их в мире всего-то человек десять на несколько миллиардов населения, не вижу смысла беспокоиться. К тому же, теперь эти духи продержаться аж семь-восемь часов просто на коже, а значит, вам больше не потребуется ходить в шерстяных одеяниях, которые бы удерживали запах духов, так же перехватывая и наш с вами… замкнутый круг будет нарушен! Впрочем, пока рекомендую не отказываться от шерстяного гардероба, повременить с этим. Как говорится, в полевых условиях пока не проверялся, – он потряс над головой флаконом духов, а все прочие встретили его шутку дежурными смешками. – Ну и последнее, о чём стоит сказать: разумеется, я не прекращаю на этом свою работу. Рано или поздно, но я уверен, что мне удастся найти тот запах, тот идеальный букет, что полностью скроет все наши огрехи, или будет скрывать их сутки напролёт, а то и дольше. Пока же давайте отпразднуем уже случившиеся успехи, друзья мои! Лучшим из напитков!
С этими словами он отсалютовал уже бокалом и Джек вдруг понял, что все, кто его окружал, успели получить по таковому. Вот только вместо шампанского в них плескалась густая, чёрно-алая жидкость…
– Сэр, вам свиную или говяжью? – спросил у детектива незаметно подошедший к нему сзади официант. – Есть ещё индюшачья и кроличья, но последней осталось мало, пользуется спросом.
Рэтчет с трудом сдержал рвотный позыв и, повернувшись к официанту, показал тому лацкан пиджака с парой белых нитей. Этого оказалось достаточно, он тут же принялся извиняться: