Всё казалось странным. Чувствовалось неладное. Вокруг царила подозрительная тишина...
Достав пистолет, Алексей выстрелил по засову замка. Добив его рукояткой, дверь удалось скоро отворить, и сразу, как свет проник с порога во внутрь, все остановились. Связанный по рукам и ногам, с завязанным ртом Архаров лежал на полу и смотрел широко раскрытыми глазами.
Грязный одеждой, лицом... Напуганный... Он невольно набрал полные воздуха лёгкие, когда Антон с Алексеем быстро развязали верёвки и сняли с его рта платок:
-Вы!... Вы мои ангелы-спасители!
-Кто это сделал? - вопросил поражённый Краевский.
-Вы в порядке? Встать можете? - помогли Алексей с Антоном Архарову подняться, и тот кивал:
-Да, да... Но ещё б дня два, умер бы от голода. Бог вас мне послал... Бог, не как иначе... Я теперь совсем верую, - перекрестился он.
-Так кто же это был? - повторил вопрос Краевского Алексей.
-Отомстить хотят за архаровцев... Так их назвали, - тяжело дышал тот. - Я сам их и создал.
-Да, - кивнул Антон. - Мы тоже насмотрелись на них.
-Не стоит Вам больше покидать дом, - посоветовал Алексей, и Архаров пожал плечами:
-Так если бы знать... Земля ж моя. Я думал, отдохну здесь, для разнообразия. Дурно в одних и тех же стенах сидеть в тишине,... один. А вот напали всё же.
Он резко замолчал, увидев, как на пороге появилась Софья с незнакомой ему молодой девушкой, из-за которой медленно вышла Варя.
-Варень.., - прервал он вылетевшее с нежностью слово и стал взволнованно пытаться поправить речь. - Варя... Ва... Вы что здесь делаете?!... Варвара... Николаевна...
-Вы просили отыскать барышню, - улыбнулся понимающий всё Алексей, но Архаров с тревогой взглянул.
Оба не замедлили встать подальше ото всех, и Алексей прошептал на ухо:
-Не бойтесь, никто ничего не знает.
Архаров сразу, ничего не отвечая, будто успокоился на вид. Он подошёл к Варе, и та прильнула к нему в объятия. Стоящий подле Краевский от избытка чувств встал на колени перед ними, из-за чего Варя сделала то же самое.
Оба взялись за руки, уставившись в глаза поражённого происходящим Архарова, и Краевский высказался:
-Прошу руки Варвары Николаевны.
-Вы что?! Она ещё ребёнок! Варвара?! - взглянул поражённый он на неё, и Варя через волнение, но с душою, полной уверенности, стала говорить:
-Вы знаете, что дороги мне, маменьке... Но мы любим друг друга и хотим жить вместе.
-Варвара, - покачал головой Архаров. - Пока мать не позволит, я не в силах... Но... Знай одно... Мой дом в Москве можете с маменькой использовать, как понадобится. А что касается женитьбы, - погрозил он пальцем Краевскому. - Не ранее, чем через три года! Разве я не прав?! - взглянул он на остальных, на лицах которых было и умиление, и сожаление о том, что влюблённым придётся ещё ждать.
-Правильно, - озвучила довольная Канна. - И в тринадцать лет замуж идут, но проку мало.
-Анечка, - с жалостью взглянула Варя и поднялась.
-Подруга? - понял Архаров.
-Да, - кратко выполнила реверанс Канна.
-Мне уже нравится, - похвалил Архаров, обратившись к дочери. - Перед матушкой на колени вставайте. Пусть сама решает. Давайте уж лучше вернёмся в усадьбу...
Желая скорее покинуть столь мрачное место, он позвал всех за собой и первым направился к тропинке, а там и домой...
Глава 51
Антон и Канна... Так и держались они за руку, медленно возвращаясь к усадьбе Архарова следом за остальными. Лесной домик был позади, как и тревога. Что-то тёплое ласкало изнутри обоих, наслаждающихся соприкосновением рук.
Канна поглядывала на пальцы Антона, гладящего её пальцы, и старалась делать вид, будто не замечает. Антон чувствовал всё, а сам точно так же боялся нарушить создавшуюся идиллию. Страх спугнуть или потерять то, чего душа так просила и будто получала, владел обоими...
Неожиданно оступившись прямо на дворе, когда только прошли через ворота, Канна не устояла. Она пошатнулась, чуть не упала, а, схватившись рукой о стоящее рядом дерево, ударилась об его ствол головой...
-Анечка! - испугавшись, воскликнул Антон и поддержал её за талию.
Заметивший неприятность слуга торопливо умчался к колодцу и в считанные секунды уже стоял возле, протягивая намоченный студёной водой платок. Антон приложил платок к ушибу Канны, и она улыбнулась:
-Столько-то заботы зачем?
-Для тебя, видно, подобное внимание в диковинку, - улыбнулся в ответ Антон. - Не веришь, что бывает добро?
-Бывает, от чего же? Да со мной-то зачем? - засмеялась Канна. - Девка, как девка.
-У меня есть одно желание пока: звать тебя Анной, если можно, - последовал ответ.
-А мои желания тебя не интересуют? - удивилась тогда она, и Антон нежно молвил:
-Очень... Только говори мне ты. Вот что ты желаешь?
-А для начала побриться не хочется? - засмеялась Канна, заставив его засмеяться.
Он провёл ладонью по своей колючей щеке и кивнул:
-Обрастаю, да... Бородатые не привлекают тебя?
-Нет, - смеялась она. - Но не торопись! Я свободное существо! Не горю желанием стать лекарством от душевной боли или соломинкой на то времечко, пока не сломаешь. Ты успеешь выздороветь от своей утраты, а я снова буду на улице. И вообще, одни неприятности ждут, раз споткнулась, да так.
-Идём, - не дал Антон договорить.
Он кивнул, понимая, что ей лучше, и вернул платок слуге. Взяв за руку, Антон повёл Канну в дом, где остановился с нею прямо в холле перед большим зеркалом. Там они могли видеть отражения друг друга во весь рост.
Он повернул её лицом к зеркалу, а сам обнял за талию. Оба смотрели в глаза отражения друг друга, но молчали. Канна будто не понимала, что происходит, пока Антон не повернул скоро к себе лицом и не сказал:
-Теперь неприятностей не будет. Зеркало забрало.
-Ах, опять приметы, - снова она засмеялась, увильнув от попытки быть поцелованной.
Канна поспешила пройти в гостиную, где уже служанка накрывала всё к чаю... Вечер был уютным, удивительным на интересные и душевные беседы. После чая последовал сытный ужин... Аура добра и чувства искреннего тепла — всё радовало каждого...
Взгляды Антона и Канны с милыми улыбками друг другу замечали не только Алексей с Софьей. Но именно Софье казалось, что только у неё на душе происходит от этого разрушение или разделение чего-то.
Любимый почувствовал её смятение. Он догадывался вновь, какие мысли её посещают, о чём тревоги, и позвал прогуляться по саду. Уединившись там, они удалились к стогу свежескошенной травы.
Аромат её сливался с лёгким, становившимся немного прохладным, воздухом. Чувствовалось, ночь недалеко, но было спокойно от того, что утром, как только начнёт восходить солнце, бусинки росы не надолго задержатся на растениях лугов и полей... Они растают, как и тревоги, а новые силы появятся для свершения лучших дел...
Только сейчас Софья не верила в то, что именно так утром и будет. Она шла с любимым за руку к стогу травы. Потом лежала там молча в его объятиях... Легче не становилось. Переживания за сестру, за то, что отношения и любовь у той с супругом разрушены, - будто навсегда поселились внутри, сдавливая грудь невыносимо тяжёлыми, неведомыми цепями.