Взглянув на Уинстона, Гвенди не без злорадства отмечает, что его фамильярность богатого дядюшки испарилась. Он смотрит в иллюминатор на синее небо и угол здания ЦУП. На его пухлой щеке, которая видна Гвенди, горит красное пятно, а сам он бледный как мел. Наверное, думает, что затея с полетом была не такая уж и прекрасная.
Словно уловив ее мысли, он оборачивается к ней и поднимает вверх большой палец. Гвенди отвечает тем же.
– Ваш сверхсекретный багаж закреплен надежно? – спрашивает Уинстон.
Гвенди держит чемоданчик под коленом, чтобы тот не уплыл, когда наступит невесомость. Если он улетит, то только вместе с ней, а ее держат в кресле накрепко зафиксированные ремни, как у пилота военного истребителя.
– Все отлично, – говорит она и добавляет, хотя не помнит, что это значит – и значит ли что-то вообще: – На пять из пяти.
Уинстон хмыкает и отворачивается обратно к иллюминатору.
Адеш, сидящий слева от Гвенди, закрывает глаза. Его губы беззвучно шевелятся, почти наверняка – в молитве. Гвенди тоже хотелось бы помолиться, но она уже очень давно перестала по-настоящему верить в Бога. Но что-то все-таки есть. В этом Гвенди уверена, потому что невозможно поверить, что на Земле существует сила, способная создать непостижимое устройство, спрятанное сейчас в белом стальном чемоданчике с кодовым замком, который можно открыть только заданной комбинацией из семи цифр. Ей кажется, она знает или хотя бы догадывается, почему это устройство вновь оказалось в ее руках. Но почему оно было доверено ей при явных симптомах болезни Альцгеймера с ранним началом – это уже непонятно. К тому же несправедливо – и вовсе абсурдно, – но жизнь человеческая изначально устроена несправедливо. Когда Иов воззвал к Господу, всемогущий Господь ответил неласково: Где был ты, когда Я полагал основания земли?[3]
Не бери в голову, думает Гвенди. Как говорится, Бог троицу любит, и третий раз волшебный. Я сделаю, что должна сделать, и удержу свой угасающий разум на месте до тех пор, пока все не будет закончено. Я обещала Фаррису, и я всегда выполняю свои обещания.
По крайней мере, всегда выполняла.
Если бы рядом со мной сейчас не было ни в чем не повинных людей, размышляет она, хороших, самоотверженных, смелых людей, преданных своему делу (разве что за исключением Гарета Уинстона), я бы, наверное, пожелала, чтобы корабль взорвался на старте или милях в пятидесяти от Земли. И тогда все решилось бы само собой…
Нет, не решилось бы; ненадежная память чуть было снова не подвела Гвенди. По словам Ричарда Фарриса, виновника всех ее бед, никакой взрыв не поможет. И ничто не поможет. Даже если утяжелить проклятый пульт управления камнями и бросить его в Марианскую впадину, проблема останется.
Это должен быть космос. Не просто последний предел, а запредельная вселенская пустота.
Дай мне сил, молится Гвенди Богу, чье существование представляется ей крайне сомнительным. Словно в ответ на ее мысленную молитву Бекки – бог «Орла-19» – объявляет, что до старта остается десять минут и все системы по-прежнему в норме.
Сэм Дринкуотер говорит:
– Фиксируем смотровые щитки. Всем подтвердить выполнение.
Все опускают щитки и рапортуют о выполнении приказа. В первый миг Гвенди теряется, не понимая, почему так темно; потом вспоминает, что вместе с основным щитком опустился и солнцезащитный. Она сдвигает его наверх основанием ладони.
– Переходим на автономный кислород. Всем подтвердить выполнение.
Клапан где-то на шлеме, но Гвенди не помнит, где именно. Боже, как ей сейчас не хватает записной книжки! Она смотрит на Адеша и успевает заметить, как тот повернул маленькую рукоятку на левой стороне шлема, сразу над верхним краем воротника скафандра. Гвенди повторяет за ним и слышит тихое шипение воздуха, входящего в шлем.
Не забудь отключить кислород, когда корабль выйдет на орбиту, напоминает она себе. На орбите мы дышим бортовым воздухом.
Адеш вопросительно глядит на нее. Гвенди неловко складывает колечко из большого и указательного пальцев. Адеш улыбается, но Гвенди боится, что он заметил ее неуверенность. Она опять вспоминает о мамином О.Н.: очень нехорошо.
6
Время при подготовке к полету тянулось медленно. Время на карантине тянулось медленно. Выход наружу, подъем в лифте, посадка, предстартовое ожидание – все было медленно. Но теперь, на последних минутах до старта, время стремительно ускоряется.
В динамике шлема – очень громко, но Гвенди не помнит, как уменьшить громкость, – звучит голос Айлин Брэддок, руководителя ЦУП: