- Думаю, да. — Этель кивнула, в очередной раз обнаружив, как с непривычки давит на горло верхняя пуговица.
- Значит, она не могла бы выжить?
Удивлённо приподняв брови — логика всё же была странная, Этель покачала головой.
- Жаль, — протянула её собеседница и переступила на месте, словно от нетерпения. — Слушай, а Эйрин ты не видела?
Этель, даже и не зная, что отвечать на этот вопрос, повела плечом. Дверь в кабинет Ордена оставалась неподвижной. А Мари забралась рукой в карман брюк и вытащила оттуда сложенный вчетверо клочок бумаги. Его края обтрепались, будто вот так в кармане его носили вовсе не первый день.
- Похожа? — развернув листок, Мари протянула его Этель, но в руки не дала, а так и держала перед лицом.
Та увидела смазанный, нарисованный угольным карандашом, словно в спешке, портрет девушки. Она могла бы напоминать и Эйрин, и любую другую: стояла вполоборота, чёрные волосы спускались ниже плеч, взгляд казался чуть колким, как изморозь на окнах, а платье, чудилось, вот-вот соскользнёт с нежного плеча.
- Как будто бы похожа, — отозвалась Этель, пытаясь запомнить каждую детали рисунка. Где Мари могла его взять?
Та сама взглянула на картинку и, коротко хмыкнув, сунула обратно в карман.
- Тогда странно. Почему у меня ничего не получилось?
В пол она смотрела так, как будто могла разглядеть там ответ.
- Зачем тебе Эйрин? — осторожно спросила Этель.
Хрупкую тишину между ней и Мари нарушил стук её каблуков. Она развернулась и сделала в сторону Этель изысканное па, будто срисованное с картинки в старой книге.
- А ты сама-то никогда не мечтала стать императрицей? Я же её родственница, знаешь? — Мари весело рассмеялась, предрекая немалое удивление в ответ на свой выпад. — Белое кружевное платье, розы, музыка… Ну ладно. Пойду, пока меня папаша тут не застукал.
Этель проводила её взглядом, чувствуя, как холодеет в груди.
- Платье, розы, музыка, — повторила она, не осознавая даже, что болтает сама с собой посреди пустого коридора. — Предательства, кровь, заговоры.
В темной глубине коридоре Этель последний раз увидела, как блеснула серебристая звёздочка, и в это же мгновение дверь кабинета распахнулась. На пороге, в свете белого пламени, стоял криво улыбающийся Орден.
Слёзы застыли на щеках и в уголках глаз, как будто замёрзли. Эйрин больше не вытирала их. Сидела, обхватив колени руками, и просто смотрела вперёд, на единственный огненный шар, который ей оставили.
Ей казалось, вот-вот он истечёт искрами и угаснет совсем, оставив её в кромешной страшной темноте. Её, окружённую фигурами в чёрных мантиях с глубокими капюшонами, скрывающими лица. Но каким-то чудом он всё ещё горел, и Эйрин смотрела на него сквозь пелену застывших на глазах слёз.
- Почему ты меня предал, почему?
Мир не отзывался.
- Что я сделала не так? Я ошиблась, да? Скажи, где я ошиблась?
Мир молчал, только шипели искорки белого пламени. Шипели и таяли в воздухе.
Когда Эйрин закрывала глаза и откидывала голову к стене, она слышала ещё, как бьются в оконное стекло ветки деревьев — грубые, резкие удары. Она вспоминала, что за окном бушует непогода, швыряется снегом и по-волчьи воет в пустых галереях.
Она вспоминала, что в темноте и холодном ветре солдаты замкового гарнизона ищут на старом плаце тело Маартена, и ей становилось ещё холоднее. Голые плечи покрывались гусиной кожей.
В маленькой комнате, почти без мебели, с холодными стенами и жёстким ковром, она сидела, вжавшись в угол, и со страхом ждала, когда снаружи раздадутся шаги. И Теро скажет: "Я же говорил тебе уходить".
- Я же говорил, — его голос вполне чётко прозвучал за дверью, потом хлопнуло снятое заклинание, — я поймал её за руку.
Дверь открылась и Эйрин увидела лорда консула, сделавшего на лице выражение бравого борца за истину, и рядом с ним — капитан сегодняшнего караула.
- Лучше не поднимайтесь сегодня на Тайнисскую башню. Там опасно. Завтра успеете ещё, — вздохнув, вскинул голову Теро. — До суда.
Капитан кивнул и скрылся за дверью, но лорд консул уходить не собирался. Эйрин сверлила его взглядом, не прекращая, а он улыбался в ответ. Улыбался и всё.
- Понимаешь. — Теро присел на корточки в паре шагов от Эйрин. Чтобы заглянуть ей в глаза, что ли? Но когда присел, из-за ворота его рубашки выпал небольшой медальон, блеснул в белом свете, и Теро даже не потрудился сунуть его обратно. — Не люблю, когда мне указывают.
- Что это? — спросила она полушёпотом.
Теро проследил за её взглядом и взялся за медальон. Он рассматривал его пару мгновений, как будто бы сам только что заметил. Кончиком пальца скользнул по кристаллу в центре, как будто протирая его от пыли.
- Это? Одна полезная побрякушка. Я её в замке нашёл.
- Это шёпот трав, — ответила сама себе Эйрин, словно и не слышала слов Теро.
- Я не знаю, как он называется.
- Это шёпот трав. Он не даёт мне использовать магию времени. Это из-за него я не смогла вернуться в прошлое и увидеть, кто убил Сайорана. Меня просто выкинуло. — Она глотнула воздуха, пытаясь сказать то, что пришло в голову только что. — И не потому, что ты сидел в комнате, а потому что ты… ты взял шёпот трав с собой, когда убивал Сайорана.
Теро смотрел на неё и просто улыбался. Улыбался и всё. А глаза его были тёмными и страшными.
- Зачем ты убил его? — одними губами прошептала Эйрин, вжимаясь в стену.
- Мне сложно объяснить это тебе, девочке, которой от рождения досталось всё, о чём можно только мечтать.
Она знала, что лучше бы молчать, но слова уже срывались с губ.
- И Эрвина? Зачем ты убил Эрвина?
- Не люблю, когда мне указывают. — Теро поднялся. В белом свете сверкал рубиновый орден. — Они думали, что нашли простачка. Они думали, что через меня будут управлять страной! Боюсь, что они ошиблись. А ты, ну куда ты влезла? Зачем тебе всё это понадобилось, девочка? Мне тебя даже жалко.
Эйрин снова заплакала, отворачиваясь от него, насколько возможно. Гордость ещё тлела в груди, но боль от предательства оказалась сильнее.
- Ничего ты не понимаешь. Мир правда говорил со мной, а теперь он молчит. Я не знаю, почему, но это плохо, очень плохо.
Он развернулся, воинственно взмахнув плащом. В потоках воздуха шар белого пламени поднялся выше, освещая стены комнаты. Голое окно без штор смотрело на них мёртвым глазом: ни отблеска, ни блика света за ним не было. Окно выходило на задний двор замка, и, если хорошенько приглядеться, днём из него можно было бы различить полуразрушенные башни восточного крыла, копьями торчащие в небо.
- Мир-мир. — Теро зло сощурился. — Какой ещё мир. Воображение у тебя разыгралось.
Шар поднялся под самый потолок, озарив бледным светом своды и голые стены, украшенные побледневшей росписью. На них — Эйрин видела не впервые — полукругом стояли фигуры в длинных чёрных мантиях с капюшонами, скрывающими лица. Каждая держала в руках оранжевую искорку света.
Она знала, что фигуры — это монахи Храма, они совершали похоронный обряд. Демоны разберут, чья изощрённая фантазия породила эту роспись, кто двигал рукой неизвестного художника — разве что сама смерть. Кому пришло в голову разукрасить комнату так, что любой, кто заходил в неё, оказывался на месте мертвеца.
Огненный шар с шипением взорвался в воздухе, на мгновение озарив всё вокруг очень ярко — снопом разноцветных искр, и комната тут же окунулась в совершенный мрак. А вслед за этим со стороны восточного крыла раздался страшный грохот.
Глава 8. Беги так быстро, как только можешь
- Не бойся.
В кромешной темноте, где у неё не осталось ни слуха, ни осязания, ни дыхания, страха не осталось тоже, но голос в голове повторил:
- Не бойся. Помнишь, я уже однажды спасла тебя.
В нём больше не было смеха. Не было издёвки и учительских интонаций. В нём не было ничего. Глухой ничейный голос звучал в голове Этель.
- Помнишь, это было прямо здесь. Тебя не нашли.