— Как его зовут?
— Игорь Курчатов. Он молодой, ему всего 40 лет.
Сталин помолчал, а потом с хитрецой сказал:
— Что-то, товарищ Иоффе, такой академик Курчатов мне не знаком.
Иоффе объяснил, что Курчатов — ученый молодой, хотя и талантливый физик. В Академию наук еще ни разу не выдвигался.
— Заслуг перед наукой, подобающих академику, еще нет.
Сталин задумчиво подымил трубкой и согласился с ученым:
— Хорошо, ваша взяла, товарищ Иоффе. Пусть будет Курчатов. Но у партии будет одно условие. Посоветуйте товарищам академикам как можно скорее проголосовать за «академика Курчатова». А заслуги у него будут, не волнуйтесь. Куда ему деваться?
Так главой атомного проекта стал Курчатов. Ни один ученый в истории государства Российского никогда и близко не получал столько власти, сколько Курчатов. Берия не вступал с ним в споры, старался выполнять его пожелания. Курчатов стал одним из самых молодых членов Академии наук. Все средства от многочисленных Ленинских и Сталинских премий академик Курчатов, которому судьба не подарила детей, переводил на строительство детских садов. Делал он это безвозмездно и анонимно, думая, что никто не знал. Но Берия обо всем знал, ему доложили Поскольку ставки в игре были очень высоки, то атомщики были под постоянным наблюдением. Все записывалось и сообщалось сексотами. Стенографистки постоянно прослушивали телефонные разговоры ученых.
Берия решил привлечь к работе над бомбой всех значимых физиков. Курчатов сразу составил список нужных ему людей. Когда Берия впервые увидел Курчатова, тот ему сразу понравился: «Высок ростом и довольно строен… Глаза очень живые, цепкие, о таких говорят — молодые… настоящая окладистая бородища, прикрывавшая и воротник рубашки, и узел галстука. Речь его была энергична, с веселыми интонациями, с живыми словечками, далекими от академически взвешенного лексикона», — отметил себе в памяти Берия.
Специалистов-ядерщиков не хватало, и их начали экстренно готовить. «Талант как прыщик — неизвестно, на какой щеке вскочит», — говаривал Берия и всячески способствовал подготовке новых талантливых физиков. Первыми в списке ученых, привлеченных к работе по атомной бомбе, Курчатов поставил Харитона и Зельдовича. Зельдович и Харитон впервые осуществили расчет цепной реакции деления урана, позволивший определить критический размер реактора. Б.Л. Ванников и И.В. Курчатов как нельзя лучше дополняли друг друга. Курчатов отвечал за решение научных задач и правильную ориентацию инженеров и работников смежных областей науки, Ванников — за срочное исполнение заказов промышленностью и координацию работ. При этом Ванников пользовался наработками Канторовича. Как главному теоретику атомной бомбы, Зельдовичу в 1949 году присвоили звание Героя Социалистического Труда, вручили орден Ленина и присудили звание лауреата Сталинской премии. Сахаров называл Зельдовича «человеком универсальных интересов». Ландау, также привлеченный к работе над бомбой, считал, что ни один физик, кроме, пожалуй, Энрико Ферми, не обладал таким богатством новых идей, как Зельдович; а Курчатов неизменно повторял одну фразу: «А все-таки Яшка — гений!» И не зря. Берия узнал тогда, что еще в 1934 году Якова Зельдовича приняли в аспирантуру Института химической физики АН СССР, хотя он так и не окончил вуз, а позже разрешили даже сдать кандидатские экзамены. В 1936-м Зельдович защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук, а в 1939-м защитил докторскую диссертацию. К тому времени ему едва исполнилось 25 лет. Главным конструктором был назначен Ю.Б. Харитон.
В этот список были включены и физики из Института физических проблем (ИФП) под руководством Капицы. Курчатов сказал Берии, что для расчетов по бомбе ему нужен Ландау, а Канторович — для расчета промышленных мощностей и всей работы. Для курирования биологической части работ был привлечен академик Богомолец с Украины, ранее работавший над проблемой омоложения. Институт физических проблем никогда не занимался ядерным оружием, но имел сильный теоретический отдел. Физиков было мало, и физики института Капицы были нужны атомному проекту. Выбрали из этого отдела трех специалистов: Александра Соломоновича Компанейца, Льва Давидовича Ландау и Исаака Марковича Халатникова. Первым в этом списке значился Л.Д. Ландау. В те годы только один Ландау мог сделать теоретический расчет для атомной бомбы в Советском Союзе.
В 1937 году Ландау с помощью методов статистической физики представил ядро как каплю квантовой жидкости, а в 1941-м нашел энергетическое распределение ионизационных потерь быстрых частиц при прохождении через вещество. За него просил Курчатов. Ландау развил идеи Ферми о статистическом характере множественного рождения частиц при столкновениях. Расчеты по атомной реакции должны были разработать физики-теоретики, прежде всего Ландау, который установил вид интеграла столкновений для заряженных частиц, создал теорию фазовых переходов второго рода, впервые получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения, стал одним из создателей статистической теории ядра. Ландау сделал расчеты с большой ответственностью и со спокойной совестью. Он сказал: «Нельзя допустить, чтобы одна Америка обладала оружием дьявола!» Ландау потом вместе с будущим лауреатом Нобелевской премии по экономике Канторовичем организовал расчеты. И все-таки Дау был Дау! Могущественному в те времена Курчатову он поставил условие: «Бомбу я рассчитаю, сделаю все, но приезжать к вам на заседания буду в крайне необходимых случаях. Все мои материалы по расчету будет к вам привозить доктор наук Я.Б. Зельдович, подписывать мои расчеты будет также Зельдович».