— Не сомневаюсь, суд признает эти сделки недействительными. У меня имеются доказательства. что всё имущество Ситникова и Губиной нажито преступным путём, — сказал следователь. — А вы как полагаете, Павел Карлович?
— Пегестаньте называть меня чужим именем! — закричал Шпейер. — Это пгоизвол! Тгебую вызвать сюда фганцузского консула.
Шпейера увели в тюрьму при Тверском полицейском доме.
— А консула пригласить придётся, деваться некуда, — вздохнул Быковский и тихо спросил Алексея. — Насчёт первого заезда разведали что-нибудь?
— Завтра буду знать точно, — так же тихо ответил Алексей. А потом взглянул на карманные часы и воскликнул. — Мать честная! Опаздываю! А мне ещё переодеться надо.
— Переодеться? — изумился Малинин. — Но ты же и так в своей «чёртовой коже»?
— Нет, друг мой. Мне сегодня в сюртуке с цилиндром быть полагается. Завтра, перед бегами заходи в «Перепутье» — позавтракаем вместе.
Глава 31. НОВЫЙ РЕКОРД
Завтракать Малинину пришлось одному — Алексей в «Перепутье» не пришёл. Безо всякого удовольствия, съел Сергей свою любимую яичницу с ветчиной и пошёл к ипподрому. Он очень беспокоился за друга. Что могло с ним случиться?
На Беговой аллее Сергей нагнал конюха ведущего нарядного серого жеребца — малютинского Летучего. Он считал, что этому рысаку и по формам и по резвости равных нет. В который уже раз залюбовался.
— Нравится, мой красавец? — поздоровавшись, спросил невысокий усатый щёголь с крупными выразительными чертами лица — наездник Павел Чернов.
Известен Чернов был не только своим талантом, но и заносчивым нравом — не с каждым и разговаривать станет. Но с Лавровским и Малининым он приятельствовал. Случалось, и помогать друг другу и кутить вместе. Поэтому давно перешли на «ты».
— Нравится, Паша. С него хоть портреты пиши.
— Ещё напишут. А что ты, Сергей, такой смурной?
— Да. Алексей куда-то запропастился. Мы с ним на этой неделе одним щёкотливым делом занимались, с тёмной публикой пришлось пообщаться. Вот и опасаюсь, не случилось ли чего?
— Не волнуйся. Видел я его вечером в Петровском парке, в «Фантазии».
Увеселительный сад «Фантазия», в Петровском парке считался излюбленным местом отдыха портних, цветочниц, горничных.
— Я там с Надей-цветочницей познакомился, — продолжал Чернов. — А потом Лёша со своей кралей подошёл. Дашей её кличут.
— Хорошенькая?
— Не то слово, Сергей! Это не баба, а халва, рахат-лукум… Погуляли мы, значит, по аллеям, цыган послушали, в чайную заглянули. А потом я со своей на Масловку поехал — там у моего кума домик.
— А Алексей?
— Знает только ночка тёмная, где поладили они, — засмеялся Чернов. Потом склонившись к уху Сергея, прошептал. — В призе для четырёхлеток ставьте на
Чаровницу. Мне Матвей Кучинин сам жаловался — Чаруса на второй версте всё время скачет…
Публики в партере бегов собралось уже много. Малинин едва успевал раскланиваться. Подошёл следователь Быковский.
— Вы, Сергей Сергеевич, если не ошибаюсь, сейчас в сыскном служите?
— Временно.
— Тогда вам небезынтересно будет узнать — вчера во время допросов задержанных на Грачёвке, выяснилось много прелюбопытного о вашем коллеге Ватошнике. Чуть ли не каждый вечер посещал притон Ситникова, пьянствовал с Самсоном. Ну и так далее. Я официально сообщил об этом вашему полковнику Муравьёву.
Переживать за Тимошку Ватошника Сергей не собирался. Он искренне считал, что таким тёмным личностям в полиции не место. Да и был уверен — Тимошка сообщил преступникам, что полиция заинтересовалась извозчиком Ждановым.
Доказательствами пока не располагал, но чутьё подсказывало.
— А у меня для вас, Василий Романович, тоже интересная новость. В первом заезде придёт Чаровница.
— Неужели? — засомневался следователь. — Вся публика Чарусу играет. Я сам её на проездке видел — летит как стрела.
— Мы с Алексеем вас когда-нибудь подводили?
— Нет. Но Чаруса. Ведь эта кобыла от самого Павлина. А сведения надёжные?
— Надёжней не бывает. Пойдемте в кассу, а то не успеем.
Часто зазвонил колокол приказывая наездникам подавать лошадей на старт. И только тут объявился запыхавшийся Лавровский.
— Слава богу! — обрадовался Малинин. — А то я чёрте — что уже думать начал.
— Проспал, — стал оправдываться Алексей. — Понимаешь, как вечером лёг, так до самого утра и…
— Неужто без перерывов? — сделал изумлённое лицо Малинин. — Ну, ты и хват!