Оба расхохотались.
— Это ты о чём? — хитро прищурился Алексей.
— Не о чём, а о ком, — поправил Сергей. — Хороша Даша?
— Да уж. Как узнал?
— Я сыщик, мне по должности положено.
Ударил колокол — старт!
Чаруса бежала по ближней дорожке. Зрители видели, как наездник потянул вожжи на себя, потом немного ослабил и кобыла, слушаясь его посыла, сразу пошла полной рысью.
— Молодец, Кучинин, — восхитился Алексей. — Пожалуй на бегах из наездников никто лучше него не может управляться с молодыми лошадьми. Всего две недели, как Чаруса у него, а такое впечатление, что не первый месяц. На малейший посыл отвечает.
Кучинин ещё раз послал кобылу вожжами и Чаруса прибавила ходу. Сейчас казалось, что бежит только одна эта изящная гнедая лошадь, а остальные застыли на месте.
— Экая жалость, — вздохнул Алексей. — Не сыграли мы.
— Почему не сыграли. В первом заезде, как мы и договаривались, я поставил сто рублей.
— Браво!
— Только на Чаровницу.
— Плакали наши денежки. Но, что с тобой поделаешь? Тебя, друг мой, всегда тянет на авантюры… Эх, как идёт! Ты засек, за сколько верста была?
— Без шестнадцати, — взглянув на секундомер ответил Малинин, имея в виду, что первую версту Чаруса пробежала за 1 минуту 44 секунды. — Очень приличная резвость для четырехлетки.
И тут трибуны ахнули. На второй версте Чаруса заскакала. Сбой был тяжелый. С большим трудом, только после девятого скачка, Кучинину удалось перевести её с галопа на рысь. Вороная Чаровница за это время ушла далеко вперёд. Она и оказалась первой у призового столба, опередив Чарусу ровно на секунду.
— Больно уж нервная кобылка, — сказал Лавровский, пытаясь объяснить неудачу Кучинина, езда которого ему всегда нравилась.
— Не в этом причина, Лёша, — к ним подошёл Бутович. — Ты слышал такое выражение — «толкутся на сбою»?
Алексей смутился. Он считал себя знатоком бегов, но при разговорах с Бутовичем, одним из лучших ездоков-охотников, всякий раз убеждался, что много чего пока не знает.
— Когда у рысака высокий ход сбоев боятся нечего, — неторопливо продолжал Бутович. — Только он скакнёт, пару раз тряхнешь вожжами и готово — опять рысью идёт. У Чарусы ход низкий, скользящий. Таких, до сбоев доводить нельзя. Больно уж много они при этом времени теряют, да и ставить на рысь трудно — «толкутся на сбою». Сколько раз я об этом Матвею говорил…. Думаю, после сегодняшней езды князь Вяземский Чарусу у него заберёт.
Возле Бутовича собрались кучка беговых завсегдатаев — больших охотников до подобных разговоров.
Возле кассы тотализатора Малинин снова встретил Быковского.
— Заставили вы, батенька, меня поволноваться, — шутливо погрозил пальцем следователь. — Думал кондрашка хватит, когда Чаруса со старта в отрыв пошла.
— Волнение того стоит. Выдача десять рублей на рубль.
— Порадовали вы с Алексеем Васильевичем меня сегодня, очень порадовали. Кстати, у меня для вас тоже интересные сведения имеются. Хотя приятными их не назовёшь.
— Что такое? — сразу насторожился Малинин.
— Шпейера придётся выпустить.
— Как это выпустить?
— Под залог. Французский консул настаивает, международным скандалом грозит. Оказывается журналист этот во Франции личность весьма известная, даже в какой-то экспедиции в Африку участвовал.
— Как бы ни сбежал, — высказал опасение Малинин. — Какой новый процесс о «Клубе червонных валетов» без Шпейера!
— Полагаю, такого процесса не будет. — Быковский многозначительно указал пальцем вверх. — Там считают, что в России слишком много организованных политических шаек — разные «Народные воли» и «Чёрные переделы», не хватает, дескать, ещё и уголовных сообществ. Так что, вместо одного громкого процесса будет четыре — пять самых заурядных.
— Не правильно это! — возмутился Малинин.
— Полностью с вами согласен. Да кто меня спрашивает? — Быковский сокрушенно махнул рукой. — Хватит о грустном. Подскажите-ка лучше, Наветчик или Полкан?
— Размах. Но мы играем Полкана.
— Очень странная логика, — удивился следователь. — Я бы даже сказал. совершенно непонятная.
— Алексей считает, Полкан придёт первым.
— Вот как… Ну, тогда и я поставлю на него. Чутью господина Лавровского привык верить.
— И я тоже, — засмеялся Малинин.
В следующем заезде разыгрывался трёх вёрстовой приз Его Императорского величества или, как по-простому между собой называли его беговые, Малый Императорский. По условиям ехать можно было как в «американках», так и в беговых дрожках. Владельцы всех записанных лошадей предпочли последние.