Они внимательно рассматривали фотографии, разложенные на столе.
– Одежда, в которой нашли Джанель – топ с глубоким вырезом и прозрачный черный кружевной бюстгальтер, – в отчете описана как «соблазняющая», то есть продвигается теория, что она работала проституткой и погибла, подцепив не того клиента…
– В отличие от Лейси Грин, которая принадлежала к среднему классу, имела высшее образование и о пропаже которой заявили родные, – закончил Айзек.
Они снова посмотрели на тело Джанель в мусорном баке. Черный кружевной бюстгальтер, маленький топик с тонкими бретельками были испачканы и пропитаны кровью. Ниже пояса одежды не было и, как у Лейси, ее ноги тоже были изрезаны и в кровоподтеках.
– А свидетели на Чичестер-роуд были? – спросил Айзек.
– Нет. Но есть явное сходство с местом, где нашли Лейси Грин. В тот раз бак находился на парковке старой типографии в конце жилой улицы. Парковка огорожена деревьями. Соседка обнаружила тело, когда вышла выбросить мусор.
– Эрика, а старший следователь в курсе всего этого?
– Я надеюсь. Я оставила Мелани Хадсон три сообщения: два утром и одно днем. Я также позвонила в тюрьму и сказала им, что оставила для нее сообщения. Она мне не перезвонила.
– Ты знаешь, насколько сумасшедший график у следователей.
– Айзек, если бы это было мое дело, я бы схватилась за эту информацию. Она бы сразу стала приоритетом.
Айзек читал отчет.
– Помню, что она была вся в мухах. В ранах было много личинок.
– Есть еще кое-что. Твой отчет о вскрытии приведен не полностью.
– Не полностью?
– Посмотри, документ явно урезан. Я пыталась связаться с инспектором Бентоном, но он надолго уехал отдыхать куда-то в австралийскую глушь.
Айзек повнимательнее посмотрел на распечатанные страницы со своим отчетом.
– Да, не хватает одной страницы. Думаешь, кто-то кого-то покрывает?
– Нет, я проверила Бентона. У него долгий и достойный карьерный путь. Такое ощущение, что в данном случае он просто проявил невнимательность.
– Возможно, больше думал о своей приближающейся пенсии.
– Мне нужно знать, что содержалось в той части твоего отчета, которой здесь нет. А именно: начали ли заживать раны Джанель и можно ли было сказать по форме синяков на запястьях и шее, что ее связывали?
– Подожди, я проверю. Я храню все свои отчеты, – сказал Айзек, вставая. Он пошел наверх и через несколько минут вернулся с распечаткой. – Да, раны начали заживать, и я указал, что синяки на запястьях и шее – от цепи с мелкими звеньями.
Эрика взяла у него распечатку и прочитала отчет.
– Сколько ты еще сможешь работать над этим делом со скамейки запасных?
– Недолго.
– Тебе придется передать эту информацию и отпустить процесс, Эрика.
– Не могу.
– Но Спаркс возглавляет отдел расследований, и Хадсон подчиняется ему. Неужели ты думаешь, что он передаст дело тебе?
– Айзек, я подумала, что, возможно, мне стоит извиниться перед Спарксом, – сказала она, помедлив.
– Ты в своем уме?
– Да. Я могу пойти к нему и выложить карты на стол. Извиниться и попросить забыть о прошлом. Скажу, что я готова проглотить обиду и работать с ним.
Брови Айзека взлетели вверх.
– Никогда не видел, чтобы ты глотала обиду. После всего, что произошло, ты готова перед ним извиниться? Это так не похоже на тебя, Эрика.
Она вздохнула.
– Может, мне нужно так поступить. Я слишком упряма и прямолинейна с людьми. Возможно, пришло время измениться. Не могу забыть это дело. Мне нужно над ним работать. Моя гордость и упрямство привели к тому, что сейчас я похоронила себя в офисе и просто перебираю бумаги.
– И ты всерьез надеешься, что Спаркс забудет о прошлом? Когда-то из-за тебя его сняли с дела Андреа Дуглас-Браун. Ты тогда действовала жестко.
– Но я должна хотя бы попробовать. Мне важно найти того, кто убил этих двух девушек. Убийства садистские и хорошо спланированные. Не думаю, что это сделал Стивен Пирсон. А значит, проблема не только в том, что полиция арестовала не того человека, но еще и тот ублюдок, который совершил убийства, по-прежнему на свободе, ждет, пока пыль уляжется, чтобы сделать это снова.
Глава 11
Дэрил Брэдли вышел из электрички уже под вечер. Нередко он оказывался единственным, для кого эта маленькая станция в пригороде Лондона была конечной точкой ежедневного маршрута. От вокзала он направился к своей машине, припаркованной в обычном месте – у железного забора и ряда заснеженных деревьев, за которыми начиналось поле.