Она снова начала плакать.
– Джеймс, уже столько молодых людей умерло при мне – мой муж, коллеги… Почему они, а не я?
– Это не твоя вина.
– Но я чувствую, что моя.
– Иди, тебя ждет горячая ванна. А я пока налью нам что-нибудь выпить.
Она долго лежала в ванне, держа в руках большой стакан с виски. Питерсон сидел рядом, на крышке унитаза. Эрика рассказала, что произошло накануне вечером.
– Почему, как тебе кажется, он согласился работать с тобой?
– Может, потому что я увидела его с другой стороны, – пожала плечами Эрика. – Я подслушала их ссору с женой, а потом он защищал ее передо мной. А ведь я давным-давно сформировала мнение о нем и не собиралась его пересматривать. А возможно, он был просто…
– Эрика. Он был козел.
– Да, на работе.
– Но мы-то должны были работать с ним. Мы не видели ту, другую сторону, для нас ее просто не существовало.
– Но она была.
– Хорошо, была, но начни ты с ним работать по этому делу, думаешь, он бы сдержал свое слово? И что бы тогда стало с твоей репутацией?
– Мне плевать на репутацию.
– Какая глупость.
– Да, ты прав, – через силу улыбнулась Эрика.
– Что теперь будет с расследованием?
– Не знаю. Они будут вынуждены выпустить Стивена Пирсона завтра до обеда. У Мелани Хадсон есть вся информация по Джанель Робинсон. И, конечно, теперь она не захочет со мной работать.
– Потому что этого требовал Спаркс, – закончил за нее Питерсон. Некоторое время они молчали. Эрика снова задрожала, и Питерсон повернул кран с горячей водой. – Эрика, я знаю, что никогда не заменю Марка. И это нормально. Я тебя не тороплю.
Он перегнулся через ванну и закрыл кран. Она посмотрела на его красивое лицо, коротко остриженные волосы и потянулась рукой к его щеке.
– Я не смогу найти замену тому, кого больше нет. Марка больше нет, Джеймс. И мне нужно продолжать жить. Он всегда говорил, что если он умрет, то я должна… – она не смогла договорить из-за душивших ее слез.
– Продолжать жить?
Она кивнула.
– Но это самое трудное. Просто жить. Учиться жить одной, а потом с кем-то еще.
Питерсон взял ее за руку, наклонился и поцеловал в мокрые волосы.
Когда Эрика вышла из ванной и села на диван в большом мягком халате, за окном уже стемнело. Питерсон включил новости. Главной темой на канале Би-би-си-Лондон было освобождение Стивена Пирсона за отсутствием оснований.
– Это должно означать, что они серьезно отнеслись к твоей информации, – заключил Питерсон, подливая ей виски.
– Выходит, так, – ответила Эрика, не сводя глаз с журналиста, стоящего перед вращающимся логотипом Скотланд-Ярда.
– Но ни слова не говорят про убийство Джанель Робинсон.
– Не только убийство, но и похищение. Ведь несколько дней до убийства она была жива, и никто не знал, где она. То, что о пропаже бедной девушки некому было заявить, не означает, что этого не было.
– Я знаю. Расслабься, я на твоей стороне.
– Извини. Просто меня так это раздражает. Мелани Хадсон готова была обвинить Пирсона и закрыть дело. Теперь же ей придется разбираться во всем этом, и, думаю, она спустит все на тормозах.
В сумке Эрики зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Питерсон смотрел, как она говорит, и задумчиво покачивал стакан с виски. В новостях сменилась тема, и теперь речь шла о том, как живется жителям олимпийской деревни в восточной части Лондона.
– Кто звонил? – спросил Питерсон, когда она закончила говорить.
Эрика беспокойно стучала телефоном об зубы.
– Камилла Брейс-Косворти, заместитель комиссара. Она хочет, чтобы я забежала поболтать с ней утром в понедельник.
– Поболтать? Неожиданно…
– Так она сказала. Поболтать. Видимо, со смертью Спаркса не все так очевидно.
– Не очевидно? Что-то вызвало подозрения?
– Она не раскрыла подробности… Видимо, хочет, чтобы я думала об этом все выходные. Пригласила меня в свой кабинет в Скотланд-Ярде.
Эрика вспомнила о подозрениях Спаркса, что за ним следят, и стала гадать, во что он мог влипнуть.
Глава 16
В субботу Дэрил проснулся рано. За окном было темно, шел снег. Через стенку он услышал, как скрипнула пружина кровати, когда с нее вставал отец, и как он сказал несколько резких слов матери. Дэрил не расслышал, что именно, но узнал хорошо знакомый гавкающий тон. В их деревенском коттедже вместо ручек на дверях были крючки, и когда отец выходил в прихожую, скрипя половицами, было слышно, как крючок подняли и опустили.
Как только затихли шаги отца, Дэрил услышал, как перевернулась в кровати мать, – и это был недобрый знак. В следующую секунду скрипнула нижняя дверца ее прикроватной тумбы. В это время она по обыкновению в первый раз за день прикладывалась к бутылке. Обычно это была водка, хотя, как и большинство алкоголиков, привередливостью мать не отличалась. Пила она с самого детства Дэрила. После смерти его младшего брата Джо одиннадцать лет назад проблема только усугубилась.