– Не слишком быстро? – поинтересовалась Лиза у меня, настраивая дорожку.
– Да нет, в самый раз, – улыбаясь, заверил я её, но внутри себя стиснув зубы, проскрипел: «Вот разбежался, можно было бы и потише».
Лиза же, заняв соседнюю дорожку, присоединилась к моей беговой работе. Несмотря на фоновую музыку, звучащую в зале, она почему-то принесла с собой своё музыкальное сопровождение и, надев наушники, отвлекшись от окружающего, приступила к бегу. Но сейчас для меня это даже было кстати – я мог спокойно, без лишних ушей понаблюдать за окружающими. А на что посмотреть – здесь уж точно было! «Вот оно как… А Лиза, значит, уже всё, не в счёт», – приноровившись к бегу, вновь вставила своё слово Критичность. «Это всего лишь аналитические заметки, ведь должен же он иметь представление об этом досуговом месте, занимающим немалое место в жизни человека. Да и к тому же имеющее немаловажное значение для его здоровья», – вмешался Адвокат. «Ну-ну…», – ядовито ответила Критичность. «А нечего так реагировать. Ведь необходимо же оглядеться в незнакомом месте, выяснить правильный местный подход к штанге и тренажерам. Рассмотреть внутренние правила этикета и приличий», – отчитал Критичность Адвокат. «Вот и нечего пялиться на ту, делающую приседания, даму в полу бикини», – не сдавалась Критичность. «А какая разница, кто приседает, если мне надо выяснить технику приседания», – пытался контр аргументировать Адвокат.
– Але, – вдруг я услышал голос Лизы, который и стал тем решающим фактором, приведшим меня к падению с дорожки.
Вызванная им (голосом Лизы) неожиданность, расстроила слаженность работы моего организма, в результате чего мой мозг потерял контроль за движением моих ног, которые заплутали и, вследствие чего, сбившись в кучу, послали весь мой организм по направлению движения дорожки, то есть – вон с неё. Если мои ноги и нижняя часть тела оказались вне бегового тренажера, то моё лицо было вынуждено познать радость близости с той частью дорожки, где ещё недавно ступала нога человека. И только быстрая реакция моих рук, сумевших взять инициативу на себя, а именно: упереться об боковины дорожки – не привела к более плачевным результатам. Но всё же я не сразу упал, а сумел ей жестко ответить: «А-а-а». Немного справившись с напастью, я с побитым видом приподнялся с места моего падения. Лиза же к тому времени соскочила с тренажера и, подбежав ко мне, пыталась мне помочь.
– Я ведь просто тебя решила окликнуть, и даже не могла представить, что такое может произойти, – оправдывалась она.
Но я, делая вид, что ничего страшного не произошло, после её слов: «Вот видишь, уже первому вскружила голову, и он пал к моим ногам», – решился продолжить, только уже на другом, более устойчиво-предсказуемом тренажере. Лиза же, поначалу суетившаяся вокруг меня, после моих заверений, что всё в порядке, успокоилась и предложила мне более спокойный предмет – штангу.
– Штанга, так штанга, – с вызовом этой штанге ответил я.
– А чего ты зазевался-то? – спросила меня Лиза.
– Да так… Ладно, меня штанга ждёт, – ушёл я от ответа.
Увидев этот новый для себя предмет, я, честно сказать, не знал – с какой стороны к нему подойти. Штанга находилась на стойке для жима и предназначалась для поднятия этим способом. Я с серьезным видом подошёл к ней, взялся руками за гриф, а сам, тем временем, краем глаза наблюдал, что делают в подобном случае другие железо-толкатели. И надо заметить, здесь тоже были свои религиозные деятели, построившие свою религию на культе тела. Их нельзя было не заметить, а разойтись в узком коридоре – и вовсе было затруднительно.
Широкие плечи, закатанные в рукава «банки», мощный стан и кубики на прессе, говорящие о фундаментализме их носителя, а также ко всему этому взгляд, говорящий сам за себя, не поставят тебя в тупик его понимания, но а если всё же поставят – то ты вскоре несомненно поймёшь, что это за фанатик перед тобой. Попробуй поспорить с ним, и не сомневайся – он даст тебе свою проповедь. Их религиозный обряд включает в себя много подходные ступени работы с различными отдельными тренажерами, и это всё – для достижения нужного роста их самосознания, при виде роста их массы тела. Добившись массы тела, они уже принимаются за отточку своего учения, вырабатывая рельефность тела. Это дело нелёгкое, им приходится прибегать к различным методам самоограничения, в том числе и к сушке, что требует от них огромной силы воли, которая, благодаря их верованию, помогает им в своём нелёгком деле.
Я же, изучив краткий курс жима штанги, накинул на гриф пару блинов. Пока Лиза находилась там, в другом конце зала – я не собирался из себя корчить атлета. И вот я на скамейке, протянул к верху руки, чтобы удобнее взять гриф для жима штанги. Я срываю штангу с поддерживающих устройств и… Боже мой: «Сколько же она весит, мама!», – стонет мой внутренний голос. И перед моими глазами – уже не гриф штанги, а мне видится, что злой грифон уставился прямо на меня и ждёт, когда мои глаза окончательно выскользнут из орбит, за которые они уже слегка вылезли. Я не отпускаю штангу, а держу руки прямо, думая, что если я их опущу, то тогда уж точно никогда не смогу их поднять. Но весовая статичность штанги требует от меня динамики, и у меня есть только два выхода: первый – провальный, и второй – рискованный, сопряжённый с опасностями.