За прилавком торчал человечек с зачесанной набок дегенеративной челкой и мазком черных усиков под носом. На рукаве коричневой рубашки имелась повязка с черным паучком на белом фоне. У паучка были переломаны все восемь лапок. На продавце был также галстук, добавлявший ему солидности. Человечек показался пациенту смутно знакомым.
– Что надо? – спросил продавец без всякой приветливости в голосе. Соскучившимся по живой душе он не выглядел.
Пациенту было трудно сформулировать свои потребности вот так сразу.
– Простите… э-э-э… как вас? – осмелился он спросить. Проклятая интеллигентность мешала легкому и быстрому сближению с аборигенами. В данном случае абориген явно начал нервничать.
– Зови меня просто Адик, – бросил продавец и раздраженно потряс головой. Челка свесилась на один глаз и мешала парню смотреть, но он и не подумал убрать волосы. В результате игры света и тени в его глазу засиял зловещий красный огонек.
– Простите, Адик, но у меня нет денег. – Отправляясь в последний путь, пациент, конечно, не рассчитывал, что по дороге придется платить.
– А на кой хрен мне твои деньги? – задал Адик вполне резонный вопрос. «И правда», – подумал пациент. Странный это был магазин. Может, и не магазин вовсе?
Солидный парень в галстуке потерял к посетителю всякий интерес, повернулся спиной и покрутил какую-то рукоятку. «Кабан» снова взревел, а потом завизжал, будто его долго пытали и наконец неумело прирезали.
– Кто это? – испуганно спросил пациент. Он не думал, что Адик его услышит, но у того, наверное, был чрезвычайно тонкий слух. Продавец убрал звук и посмотрел на клиента с презрением.
– Бон Скотт, – буркнул он потом и зевнул, показав плохие зубы с хорошими пломбами.
«Вот уж действительно скот!» – подумал пациент, а вслух сказал:
– Я, пожалуй, возьму.
– Сколько? – Адик сразу оживился и дернул головой, отбрасывая челку со лба.
– Десять, – ляпнул пациент наугад. Он понятия не имел, о чем идет речь, но ему очень уж хотелось освоиться здесь, почувствовать себя бывалым и равным. Странный порыв, если вдуматься!
– Начиная с пятидесяти – скидка, – предупредил продавец.
– Тогда давайте пятьдесят два.
– Выбирай. – Адик сунул руку под прилавок, достал и подтолкнул к пациенту длинную картонную коробку. Пустую. В течение нескольких секунд тот тупо глядел на дно коробки. Затем сопоставил ее размеры с размерами товара. Понял, что становится осторожным – сначала думает, потом говорит. Или не говорит. После того как немного подумаешь, всякая охота тарахтеть почему-то пропадает.
Пациент начал складывать в коробку лазерные диски и видеокассеты. Высококачественные картинки произвели на него определенное впечатление. Они были объемными и без надписей, а также неуловимо менялись, полностью соответствуя шизофренической атмосфере этого странного «путешествия». Те лица и фигуры, что угадывались на них, принадлежали явно деклассированным элементам.
Дисков набралось изрядно. Пациент не представлял, что будет делать со всем этим барахлом. Адик наблюдал за ним с иронической миной, будто перезрелый провизор за девственницей, выбирающей презерватив. Видимо, сразу угадал в посетителе дилетанта.
Пациент уже засовывал в плотно набитую коробку последний диск, когда продавец вышел из-за прилавка и ткнул пальцем в витрину:
– Для ускоренного разложения масс рекомендую вот это.
Пациент не собирался никого разлагать, справедливо считая, что скоро начнет разлагаться сам, но на всякий случай взглянул в рекомендованном направлении.
Указанный леденец был завернут в такую красивую упаковку, что его немедленно захотелось попробовать. Сногсшибательная девка распахивала свои розовые лепестки навстречу нескромному взгляду пациента (или любого другого доверчивого олуха), и в таинственном темном космосе ее вагины сияли звездной пылью маленькие золотые буковки: «Серия «Классики и современники». Гиганты техно. Кавер-версии и ремиксы».
Пациент послушно взял диск и не без труда впихнул его в коробку. Адику видней. Он выглядел компетентным.
Затем продавец лично отобрал еще несколько наименований с так называемой «русской» витрины. Пациенту хватило одного взгляда. Наткнувшись на словосочетания типа «Сектор газа» или «Девочкин кал», он решил: а какая, собственно, разница? После этого он уже не читал и складывал поверх отобранного все подряд. Закончив, вопросительно посмотрел на продавца.
Тот сказал «поздравляю с удачной покупкой!» и достал из-под прилавка никелированное приспособление, которое выглядело… опасно. Еще в больнице у пациента выработался нюх на подобные штуки. На первый взгляд, какой-то гибрид щипчиков для ногтей и чесночницы, но явно ни то и ни другое.
В середине устройства имелось круглое отверстие размером с монету, которое перерезала остро заточенная шторка из нержавеющей стали. Таким образом, приспособление являлось миниатюрной гильотинкой с ручным приводом, однако большинство посетителей кинотеатра смерти вряд ли видели настоящую гильотину. Им еще предстояло открыть для себя это достижение цивилизации.
– Четыре пальца, – сказал Адик и бодро пощелкал ручкой, проверяя работоспособность своей зловещей машинки.
– Не понял… – От страха у пациента скрутило кишки.
– Все ты прекрасно понял, – рявкнул проницательный Адик, и его челка снова раздраженно затряслась. – Я же сказал, что уступлю. Обычно я беру по пять за коробку. Давай, давай, не задерживай. Лапки на стол!..
Пациент пожалел о том, что не захватил с собой хотя бы брючного ремня с тяжелой бронзовой пряжкой. А вдруг Адик испугался бы? Впрочем, вряд ли.
Продавец нажал какую-то кнопку, и витрина за его спиной разломилась пополам. Створки поползли в стороны. За образовавшимся «триптихом» оказались полки, заставленные банками, каждая из которых была на две трети наполнена прозрачной жидкостью. Внутри банок находились пальцы. И не только пальцы.
Среди пальцев преобладали мизинцы – видимо, с ними их обладатели расставались охотнее всего. За ненадобностью… На самой нижней полке стояло несколько банок, залитых жидкостью, но еще не содержавших экспонатов.
Адик окинул самодовольным взглядом свою коллекцию и достал одну из банок. Пациент начал пятиться. И остановился, когда услышал у себя за спиной глухое рычание.
Оглянувшись через плечо, он увидел немецкую овчарку, злобно задравшую верхнюю губу и приготовившуюся к броску. То, откуда появилась собака, осталось для него загадкой.
Адик взирал на незадачливого клиента почти ласково, словно спрашивал: «Ну что же ты, дурашка?» Впрочем, вслух он произнес другое – строго, но со скрытой насмешкой:
– Ты не заплатил, дядя. Смотри, собачка покусает…
Пациента довели до ручки, до истерики. Учитывая плачевное состояние его здоровья, это было нетрудно. Истерика выразилась в том, что он обернулся и швырнул тяжелую коробку в морду овчарке. Потом бросился на продавца, уже не думая о собачьих клыках.
Адик успел только сказать «ого!» и «Блонди, фас!», после чего нырнул под прилавок. Не добежав примерно метра до передней стеклянной стенки, пациент прыгнул и распластался в воздухе, словно белая птица. Всей своей массой он рухнул на спину Адика, а ногами разбил горизонтальное стекло, которое осыпалось с веселым грохотом. Сзади раздался хриплый рык, тут же выродившийся в душераздирающий скулеж. Немного позже пациент сделал вывод, что овчарка наткнулась на торчавшие вверх стеклянные пики. Но в те, первые, секунды отчаянной борьбы он был не способен на любые умозаключения и озабочен только тем, как бы вывести из игры Адика.