Сделав несколько шагов в сторону, Ратибор крикнул. Звук его голоса мощно пронесся под сводами, но стиснутый в узкой трубе входа сник и долетел до стоявших снаружи людей слабым эхом. Ратибору пришлось крикнуть еще раз, прежде чем они поняли, что он зовет их, и вошли в пещеру.
Сбившись в кучу и боязливо вытягивая перед собой факелы, дружинники медленно приблизились к Ратибору.
- Возьмите царевича, - приказал он тихо, и огонь кроваво блеснул на острие его меча.
Широкая тропа, утопленная меж высоких пушистых сугробов, вывела Ратибора на узкую длинную поляну, в дальнем конце которой, укрытая густой черной тенью, стояла приземистая изба. В единственном тускло освещенном окне что-то мелькало, поблескивало, над крышей вился густой белый дым.
Некоторое время Ратибор разглядывал этот приют нечистой силы, а затем, запахнув поплотнее длинную волчью шубу, решительным движением колен послал коня вперед.
Отворив скрипучую низкую дверь, он вошел и огляделся по сторонам. Посреди единственной комнаты над очагом в огромном котле бурлило неспешно какое-то варево. Затянутые льдом окна пропускали внутрь странный, как будто выцеженный из вечернего сумрака синеватый свет. С потолка, явственно выступая при вспышках пламени из колышущейся, наполненной запахами хьмы, свисали чучела ящериц, змей, тощие хвосты трав, в углах рваными шалями повисла густая паутина. Вдоль голых бревенчатых стен жались разные предметы: горбатые сундуки, пузатые кадки, лавки, метлы, ступы, между ними лежали груды одежды и совсем непонятного хлама.
Завороженный открывшейся перед ним картиной, царевич не заметил, из какого угла появилась ведьма. Она словно родилась из колеблющейся вокруг очага тьмы и заковыляла навстречу Ратибору.
Вид ее был страшен и дик. Короткие зеленые волосы курчавым лишаем покрывали голову, сквозь частые проплешины проглядывал бугристый, сдавленный в висках череп, Ее желтые кошачьи глаза, прищурившись, смотрели из-за острого горбатого носа, чуть не упиравшегося в презрительно оттопыренную нижнюю губу. Голую грудь закрывало широкое ожерелье из змеиных черепов и волчьих клыков. Повернутая мехом внутрь овечья безрукавка и грубые меховые штаны составляли весь ее наряд.
Ратибор шагнул вперед и, набрав в грудь воздуху, открыл было рот, чтобы заговорить, но ведьма остановила его взмахом когтистой руки. Ее щека дернулась, обнажив крупный волчий резец, и из угла рта вывалилось слово: "Знаю!" Указав царевичу на стоявшую поодаль лавку, она сделала знак, чтобы он придвинул ее к огню.
Усевшись возле очага, царевич распахнул шубу и, поставив между колен меч, оперся ладонями на круглую шишку рукояти.
Ведьма ненадолго скрылась в глубине своего жилища и вернулась с бледно-желтым вытянутым полированным диском. Прошептав заклинания, она бережно опустила его в котел.
Вопреки ожиданиям диск не утонул, а поплыл по бурлящей поверхности странного варева.
Огибая его, начали пробегать голубоватые язычки пламени, огонь в очаге сам собой стал разгораться ярче и ярче.
Не отрывая взгляда от диска, ведьма протянула к Ратибору руку и переступила с ноги на ногу. В тишине раздался глухой костяной стук.
Протягивая кошель с золотом; Ратибор искоса глянул на ее ноги, и глаза его изумленно расширились: то были не меховые штаны, а обросшие шерстью козлиные ноги с черными раздвоенными копытами.
Ведьма молча швырнула золото через плечо в тьму и застыла, ожидая чего-то. Чуть погодя тяжелый металлический диск начал медленно подниматься в воздух. На высоте полуметра над котлом он прекратил свое движение и также медленно стал поворачиваться на ребро.
Наконец диск застыл перед лицом колдуньи и засверкал быстрыми переливами, словно огонь сквозь запотевшее стекло.
- Смотри, - сказала ведьма и уступила место Ратибору.
На гладкой выпуклой поверхности замелькали картины: скалистые горы, пейзажи пустыни, уродливый мрачный лес, тянущий стволы из туманного гнилого болота, белый с резными крышами терем посреди красивой зеленой поляны. Затем, надвинувшись из глубины, из черных теней и огненных бликов соткался образ страшного демона.
Словно гриб на тонкой кривой ножке, выросла из хилого женского тела огромная голова с вздыбленной массой волос, черными змеями уходящих за верхний край диска. Тяжелые и кривые мохнатые лапы занимали нижнюю часть диска. И наконец, выдвинувшись вперед, заслонив собой все, глянуло жестокое лицо духа-убийцы - белое и холодное, с неестественно застывшей улыбкой, придающей черным, кажущимся слепыми глазам выражение бездонной и неумолимой пустоты смерти.
Затем видение пропало, и диск опустился в котел. Исчезли голубые язычки пламени, притих в очаге огонь, вокруг стало темнее и холоднее, Ратибор зябко поежился и повернулся лицом к ведьме.
Она криво ухмыльнулась и вновь указала ему на скамью. Царевич сел, сжав похолодевшими пальцами перекладину рукояти меча.
- Лучше бы ты оставил свою затею, - произнесла ведьма неожиданно молодым голосом. - Мой тебе совет. Ты не тот человек, который может тягаться с демонами. Да и вообще, нет такого, которому бы стоило это делать. Поверь мне. Уж я-то знаю. Сама из той породы.
Она замолчала, ехидно поглядывая на Ратибора.
Сдерживая вспыхнувший в груди гнев, царевич молча отстегнул от пояса еще один кошель с золотом и швырнул его ведьме.
Поймав его цепкой когтистой рукой, она скривилась и стала подбрасывать кошель на ладони, над чем-то раздумывая. В тишине отчетливо стали слышны треск дров в очаге и глухое звяканье стиснутых материей монет.
- Не в деньгах дело, - сказала ведьма после долгой паузы. - Я тебе по добру советую. - Она пытливо прищурилась на Ратибора. - Ведь это ты не дал тем трусливым псам сжечь меня в прошлогоднюю засуху?
Ратибор удивленно посмотрел на ведьму.
Она ухмыльнулась.
- Тогда я выглядела иначе: жалкая оборванная старушка с корзинкой в руке. Будь я такой, как сейчас, ты бы не препятствовал им. - Ведьма опять ухмыльнулась.
Ратибор кивнул - он вспомнил этот случай.
- Добрый ты, - продолжала колдунья, - потому и говорю. А можешь за братцем следом пойти. Млава еще при моей бабке мужиков со света сводила, и похуже, и получше тебя, а до сих пор жива. А мы подо-олгу живем, гораздо дольше людей.
Колдунья замолчала и уставилась на Ратибора, в ее взгляде не было больше снисходительной смешливой искорки, он был серьезен и недобр.
- Я хочу, чтобы ты рассказала мне о ней все. Все, что знаешь. И помогла, - твердо произнес царевич. - Бели ты, правда, благодарна мне.
Ведьма усмехнулась, но как-то уже по-иному, и поскребла когтями жилистую шею.
- Ну что ж... - медленно проговорила она, - расскажу.
- Зовут ее Млава. Она - дух-убийца, питающийся человеческой любовью. Так уж она устроена, что каждый мужчина, попадающий в ее терем, теряет голову и влюбляется в нее. И считай, дело сделано. Через поцелуи и объятия, все такое прочее, она выпивает его чувство, а вместе с ним и его разум и, насытившись, забывает навсегда, ожидая следующей жертвы. В ее коварство трудно поверить, потому что она любит от чистого сердца. И невозможно поэтому победить. Попробуй, представь, как будешь убивать прекрасную женщину, в которую ты влюблен и которая влюблена в тебя?..
- Не знаю, чтобы у нее хоть бы раз не вышло. И твой легкомысленный брат попался на ту же приманку, а когда она забыла его, безумный свалился в реку. Из реки в море, по морю в наш край... да только уже не живой, - закончила ведьма, исподлобья глядя на Ратибора.