В этом доме жил Вирус, его родители в 95-м съехали в Волгоград, когда бывший Всесоюзный НИИ экспериментального почвоведения свернул несколько своих филиалов в провинции – Романовский филиал в том числе.
Окна на третьем этаже девятиэтажки были темны.
Жору посетила неожиданная идея.
«Фольксваген» стоял у подъезда, наехав левыми колесами на бровку. Жора подошел к машине и потянул ручку дверцы. Дверца была не заперта – это так похоже на Вируса. Внутри салона кромешная тьма. Все правильно. Зачем тебе «клиффорд», зачем тебе «топ-гард», если ты самый крутой марсианин в городе?
Жора опустился на водительское сиденье.
Тихо звякнули ключи на связке, торчащей сбоку на рулевой колодке. Жора улыбнулся. Вирус – и этим все сказано!.. Он завел двигатель, опустил стекло; прежде чем выжать газ, еще раз глянул на темные окна третьего этажа. Ни проблеска, ни движения. Вирус дрыхнет в четвертом измерении. Проснется послезавтра – или позавчера.
Машина плавно тронулась с места.
Большую часть пути Жора проделал, стараясь держаться подальше от больших перекрестков, и уже перед самым вокзалом вырулил на брусчатку улицы Горького.
Октябрьский парк, магазин «Нептун», школа.
Он насчитал десятка полтора парочек, возвращающихся с ночного купания на Ясенском водохранилище, для которых жизнь только начиналась и ночь была предисловием, а не эпилогом. Кое-кто из парней вскидывал вверх руку с вытянутым большим пальцем, Жора в ответ сигналил фарами: «некогда».
Сначала он не обратил никакого внимания на эту скамейку – последнюю скамейку в парке, ближе других расположенную к дороге, – и на то, что там могло сидеть, или лежать, или даже левитировать в позе лотоса.
Но в какой-то момент это «что-то» вдруг вскочило и быстрой тенью метнулось под колеса «фольксвагена». Жора воткнул ногу в педаль тормоза, выгнулся на сиденье, и резким движением вывернул руль. Под капотом раздался полоумный скрежет, машина качнулась вбок, приготовившись сделать сальто-мортале.
«Ну вот, с приездом», – подумал Жора.
Леночка Лозовская лежала на асфальте, спутанные темные волосы закрывали лицо, ее бейсболка валялась рядом и на обращенной к небу изнанке можно было без труда прочитать: «Starter».
– Ленка. Лен.
Жора тронул ее за плечо.
Оглянулся. В парке раздавались голоса, сейчас кто-нибудь обязательно выбежит узнать в чем дело.
– Лен, ты что? Ну-ка вставай, быстренько… Я ведь не задел тебя, слышишь?
Задел он ее или нет, в самом-то деле? ГАИ разберется. Ленкины ноги белели в темноте, словно молоко, над правой коленкой свежая ссадина, Жора вспомнил, как всего несколько часов назад его самого чуть не размазало по бетонной свае этой самой машиной.
А ведь еще не поздно смыться.
Он убрал волосы с ее лица, приподнял голову. Хлопнул по щекам.
– Лен?
Она вдруг широко открыла испуганные синие глаза. Повела рукой, словно прогоняя видение.
– Тихо, не ори, – сказал Жора. – Руки-ноги в порядке? Не болит? Если будет больно, говори сразу. Ну-ка, раз, два. Тш-шш.
Жора осторожно поднял ее на руки и понес к развернувшейся поперек дороги машине. Леночка задвигалась, попыталась приподняться, Жора остановился:
– Больно?
Она сказала:
– Нет.
До прибытия поезда оставалось двадцать пять минут. А ведь еще надо поменять доллары и купить билет. Ёлки. Жора усадил Леночку Лозовскую на заднее сиденье, ни слова больше не говоря, захлопнул за ней дверь, сам сел вперед, завелся и поехал. Ему показалось, что на аллее появились какие-то тени. Плевать.
В зеркале заднего обзора маячил Ленкин обалделый взгляд.
– Может, у меня бананы в ушах выросли? – спросил Жора.
– Нет.
– Тогда перестань глазеть.
Жора помолчал. Над бровями собрались гроздья холодного пота. Он только сейчас, в эту минуту, испугался по-настоящему. Запоздалая реакция.
– Будь у меня побольше времени, я бы взял бензиновый шланг и превратил твою задницу в картину «Герника». Видела когда-нибудь?
Вместо ответа она спросила:
– А что это за машина, Жора? Ты ее угнал?
– Не твое дело.
Леночка дотронулась мизинцем до крошечной царапины над губой. Поднесла палец к глазам. И Жора увидел, как на ее лице проступила печать того же первобытного ужаса, который минуту назад заставил его яички поджаться и усохнуть раза в два.
– Ты не представляешь, Жора, какое.
– Помолчи, ладно?
В конце концов ему плевать, какого рожна ей приспичило в час ночи прыгать под колеса машин. Пусть расскажет это своим подружкам-идиоткам. У него своих проблем навалом.