— Так ты скажешь?
Мы смотрели друг на друга почти с ненавистью. Я почувствовала запах коньяка.
Фергус не ходил в туалет. Он хлопнул рюмашку для храбрости, трус!
Он выпустил мою руку.
— Давай спустимся в гостиную. Здесь слишком много осколков, даже на кровать не присесть.
— Ты скажешь?
— Да.
Я швырнула свинью-копилку на постель и первая вышла из спальни. Меня переполняла такая ярость, что я даже не побеспокоилась о том, чтобы шагать на цыпочках. Обычно Кольм засыпал в наушниках, и я надеялась, что в ту ночь он снова нацепил их перед сном. Если же он этого не сделал, то давно проснулся от грохота разбивающихся предметов и сохранять тишину не было причины. Пусть слышит! Лучше знать, что творится, чем изнывать от неизвестности. По крайней мере в тот момент мне так казалось.
Мы прошли на кухню. Там я рухнула на диванчик: ноги внезапно перестали меня держать. Я ждала.
И снова ощущала себя героиней пьесы.
«Моя жизнь со звездой».
Да, так бы и называлась эта пьеса.
Фергус стоял у стола, опершись об него ладонями.
— Даже не знаю, с чего начать. — Он говорил монотонно, словно профессор на рутинной лекции. Будто речь шла о какой-то ерунде, а не решалась судьба нашего брака. Он избегал смотреть на меня, уперся взглядом в соусницу, забытую на столе.
— Начни с самого начала. Как ее имя?
— Далось тебе ее имя, Мэдлин! — Фергус поднял глаза. — Зачем тебе знать, кто она? Разве это может что-то изменить?
Я сверлила мужа глазами. Словно чувствовала, что он сдастся, если я буду пристально смотреть ему в лицо.
— Ванесса Томпсон, — вымолвил он.
Имя ничего мне не говорило.
— Где вы познакомились?
— Она участвовала в проекте.
— Актриса?
— Да.
— Сколько ей лет?
— Мэдлин, прошу тебя…
— Так сколько?
— Ей двадцать четыре.
Я не стала размышлять над этой информацией, просто приняла к сведению.
— Кого она играет?
Выяснилось, что мисс Томпсон взяли на эпизодическую роль. Ее героиня не раз появлялась в сериале на несколько минут как связующее звено между сценами. Она играла роль дочери портье.
Затем я узнала, откуда у Фергуса интерес к ирландской национальной музыке, которая теперь звучала в нашем доме постоянно, если муж был дома. Отец Ванессы был музыкантом в народном ансамбле.
— А ее мать? Полагаю, та гнусавая певица с Донегола, которую ты так любовно слушаешь? Или она играет на аккордеоне? — В моем голосе проскальзывали стервозные нотки. И, черт возьми, было приятно чувствовать себя стервой.
— Ее мать умерла. Зачем тебе эта информация? — Фергус оторвал ладони от столешницы. — Какой в этом смысл?
— Смысл в том, что я целый год живу в вакууме. У меня накопилась куча вопросов, а ответов никто не давал. Весь этот год я медленно схожу с ума, страдаю от неизвестности. Нет, не так! Меня мучил ты сам, а не твое молчание. И как долго ты собирался так жить? Или ты считал, что все образуется само собой?
— Ты не понимаешь…
— Это я-то? — Я даже хохотнула, очень зло. — И чего же я не понимаю? Того, что ты нашел себе молоденькую вертихвостку?
Я встала и теперь двигалась к нему, пока мы не оказались нос к носу. Фергус попятился и зачем-то включил холодную воду. Ледяной поток с шумом рванулся в раковину. Я зажала уши руками.
— Выключи, Фергус! Немедленно!
Он повернул кран, поток иссяк.
— Чего ты ждешь? Что я должен сказать? Да, я встретил другую. Такое случается сплошь и рядом. Мне жаль, хотя ты в это и не веришь.
— Как до этого дошло? Как вы сошлись?
— Ты действительно хочешь знать подробности? Тебе что, нравится себя мучить?
— Предоставь мне судить, что меня терзает, а что — нет. Так как вы сблизились?
— Только сядь, прошу тебя. Ты надвигаешься на меня словно палач. Это нелепо!
Мы сели за стол, я вытянула ноги внизу, потому что они отказались сгибаться. Словно превратились в две ходули.
Роман Фергуса начался с рождественской вечеринки на студии. Целых восемнадцать месяцев назад!
— В тот вечер все перепились. — Он снова уставился на соусницу. — Многие были в сильном подпитии. Я тоже. Мы поехали к ней домой. Утром я пообещал себе, что продолжения не будет. Роман не входил в мои планы. Ты же понимаешь, интрижки случаются у всех актеров, Мэдлин! — Фергус поднял на меня умоляющий взгляд, но, увидев выражение моего лица, снова опустил голову. — Однако Ванесса была настойчива. Постоянно крутилась рядом, была на подхвате. Когда я спускался в столовую перекусить, она махала мне из-за столика, предлагая присоединиться. Я пытался оборвать нашу связь, но ничего не получалось. Возможно, я не слишком сопротивлялся… В общем, когда я все же принял решение о разрыве, случилось непредвиденное.