Принесенный Медвежонком, вернее, нашим трэлем-носильщиком бочонок мы приговорили втроем. Скульдовы, вернее, Бирнировы берсерки терлись поблизости, но присесть к костру не решались. Даже те, что повыше статусом. Возможно, их следовало пригласить, но Медвежонок этого не сделал. А ему виднее.
Мои предположения о сходстве стаи одержимых воинским безумием с волчьей — подтверждались.
— Может, пойдем к нам? — пригласил я Бирнира. — У нас и пиво еще есть, и стол накроем как подобает.
Бирнир отказался. С явным сожалением.
— Не могу, — сказал он. — Моих без пригляда оставлять не стоит.
Как чувствовал.
Часа через три к нам прибежал малец от соседей. Пара любимцев Одноглазого [7] забрела на чужую территорию, порешила соседскую свинью и занялась ее приготовлением, разведя костер прямо посреди ячменного поля, использовав в качестве топлива часть ограды. Хорошо еще, что недавно дождь прошел, а то ведь мог и пожар случиться.
Сосед мой Хёдин Брунисон по прозвищу Полбочки, обнаружив непотребство, самостоятельно наказывать нарушителей права частной собственности не стал. Опознал в них берсерков и проявил разумную осторожность. Послал гонца к своему племяннику и моему хольду Скиди.
Скиди — боец отменный. Умелый, храбрый… И умный. Так что он тоже не стал проверять, кто сильнее — он или пара бешеных, а обратился к своему непосредственному начальнику. То есть ко мне.
Мой первый порыв — идти с претензиями к Скульду — пресек Медвежонок.
— Решим по-семейному, — заявил он. — Без сутулых.
Я хмыкнул. Вспомнилось, как старина Каменный Волк подбивал клинья к его матери. Каменные такие клинья, солидные. Нет, я не против и ничуть не ревную. Иметь в роду такого, как Стенульф, — это прекрасно. Однако считать родней всех боевых психов Скандинавии — это уже перебор.
Но останавливать брата не стал. Предпочел присоединиться, и к Бирниру мы отправились втроем: Медвежонок, я и Скиди как представитель пострадавшей стороны. Скиди — потому что он выглядел на порядок представительнее дядюшки.
Бесстрашный выслушал нас, нахмурился и сказал только одно слово: «Пойдем».
Берсерки встретили нас гостеприимно. Свинью они уже разделали, зажарили и съели. Не всю, разумеется. Столько мяса даже тигру в один присест не сожрать. Потому предложение устраиваться поудобнее и откушать их свинятины поступило немедленно.
— Вообще-то это моя свинья, — сказал Скиди. — И поле тоже мое.
Я удивился. Потому что знал: гренд [8] самого Скиди находится несколько южнее. А потом вспомнил, что Хёдин Полбочки разбогател, став наследником погибшего брата. Временным, то есть до совершеннолетия племянника. Просто подросший Скиди отнимать у любимого (и взаимно) дядюшки отцовский одаль не стал. Но право есть право, так что это и впрямь была его свинья.
— Ик, — сказал один из берсерков. — А ты еще кто?
А вроде не пьяные. Может, от сытости их так… Разморило?
Вместо Скиди на вопрос ответил Бирнир.
— Мой меч говорит: вы взяли чужое, — сообщил лидер берсерков.
…И врезал интересующемуся ногой в ухо.
Тот упал. И остался лежать.
И не потому, что отрубился. Просто не рискнул встать, как мне показалось.
— За что, Бесстрашный? — с недоумением поинтересовался второй, но этот вопрос Бирнир проигнорировал. Наклонился, выдрал из стремительно распухающего уха подчиненного серьгу и протянул Скиди:
— Годится?
— Вполне, — изучив украшение, подтвердил тот.
— Вот и ладно, — удовлетворенно сказал Бесстрашный, присел и отмахнул ножом полупрожаренный кус свинины, махнул им в нашу сторону: — Присоединяйтесь, угощаю. Жаль, пива нет.
— Пиво будет, — пообещал Скиди.
И не обманул. Ячмень у Хёдина Полбочки произрастал не зря.
Кстати, хозяин пострадавшего уха от пива тоже не отказался. И обиды на начальника не держал. Ну не в курсе он был, что это территория уважаемого хольда, когда подбил приятеля на безобразие.
А я Бирнира зауважал. Не за то, что по уху дал, а потому что сразу опознал инициатора преступных действий. Командир, который знает, кто из подчиненных способен проявить инициативу, а кто нет, — это командир куда более высокого класса, чем тот, кто пинком побуждает к соблюдению дисциплины. Хотя пинок тоже бывает нелишним.
— Я иду с тобой! — решительно заявила Заря, нависая надо мной, что не так уж сложно сделать, когда ты в горизонтальном положении.
7
Имеется в виду бог Один. У него, надо отметить, немало позвищ. Почетных, вроде Всеотца, и не очень, вроде Отца Лжи, Повешенного, Обманщика и т. п. Не зря почитатели скандинавского пантеона предпочитали призывать на помощь, в свидетели и выпрашивать подачки у Тора.