- Вот в этом мешочке один из ключевых ингредиентов состава. И никто кроме меня в целом мире не знает секрет его приготовления.
Он продемонстрировал Сэму мешочек.
- Хочешь увидеть, что это?
Сэм оторвался от ступки. Впрочем, его согласного кивка и не потребовалось. Старик уже развязывал тесёмки на мешочке.
- Хочешь. Но сперва ты хотел бы задать мне некий вопрос.
Сэм на миг замешкался. На что намекал старик? А намекать он мог лишь на одно.
- Да, я хотел спросить... что за состав вы сейчас готовите?
- Не вы, а мы, - назидательно подчеркнул учитель. Вопрос был задан верно. - Это уникальное в своём роде средство. Возможно, единственное известное человечеству средство от, ни много ни мало, - смерти.
Сэм вскинул брови.
- Ну что я говорю! - махнул рукой учитель. - Конечно, не смерти, а только старения. Но и за это многие готовы, не задумываясь, расставаться с целыми состояниями.
Старик распустил горловину мешочка. Двумя пальца с жёлтыми твёрдокаменными ногтями достал изнутри щепотку содержимого и позволил чему-то рыхлому и сухому опасть на пол серым облачком.
- Это пепел, - пояснил он.
- Пепел? - Сэм забыл о своей ступке. Его взгляд не отрывался от производимых учителем манипуляций.
А тот рассказывал, словно давно собирался поведать свои тайны, да всё не находилось подходящего случая.
- Именно. Но, не древесный или бумажный... Ты ведь знаешь, что порой в нашей работе, как и в лекарском деле, для составления некоторых экстрактов приходится иметь дело с живой материей. Например, печенью или сердцем животных. А для особых вытяжек даже человека. И желательно, извлечённых сразу после кончины последнего. Я вам, помнится, рассказывал об этом на лекциях. Приятного в таких процедурах мало, а некоторые, далёкие от науки личности, вовсе причисляют их к мерзкой некромантии... Что же касается данного пепла, то он получен от сожжения живых мышей и цыплят с привнесением в процессе изготовления ряда специфических добавок, являющихся моими собственными находками.
Сэм ничего не сказал. Он смотрел на мешочек в руках учителя. Удивительно, если он не переменился в лице.
- Наука требует смелости. И жертвенности. Со стороны учёного в том числе. Если ты не готов жертвовать самим собой, а порой и не только собой, истинного учёного из тебя не выйдет. - Старик говорил размеренно и весомо, как в прежние времена, стоя на преподавательской кафедре. - Я провёл множество изысканий, комбинируя вариации, и пришёл к выводу, что изготовляемый эликсир может обладать широким набором свойств: целительных, но не только. При этом, если чётко следовать отработанным мною правилам и очерёдностям, в предварительно производимых пеплах будет сконцентрирована живительная сила их начальных объектов, и она же перейдёт в результирующий состав. Жизнь - мощнейшая из энергий, что движет нашим миром. Но пути её... эээ переработки я вам по понятным причинам никогда не преподавал, хотя это, воистину, так.
Сэм ощущал себя как оглушённый. Слова старика влетали в одно его ухо и вылетали из другого. Какие-то слишком заумные, путаные слова. Он всё думал о той железной сковороде в зеве камина. Его передёрнуло.
Старик недовольно нахмурился:
- Я предупреждал, что тебе может стать не по себе. И если ты не способен...
- Я помню, что вы говорили, - поспешно отозвался Сэм. - Я... я уже размолол лютоцвет. Чем я ещё могу быть вам полезен, учитель?
Старик улыбнулся. Сэм сосредоточился, дабы согнать со своего лица затравленное выражение. Нечего тут, что он впрямь, ведь он... Не малое дитя, чтобы... В конце концов, это вам не коров пасти. Это наука!
- Ты мне поможешь, но позже, - продолжил учитель, как ни в чём не бывало. Мерной ложечкой он отсыпал в колбу легковесного праха из мешочка - ровно две с половиной ложечки, взбултыхал сосуд и снова посмотрел его на просвет. - Живительная сила может быть возвращена из пеплов в организм человека. Составляя на её основе эликсиры, я излечиваю недуги пациентов и дарую им тонус жизни буквально на глазах. Нечто подобно совершают маги посредством исцеления, но они жертвуют собственную силу. Мы с тобой, к сожалению, не чародеи и вынуждены идти более сложным путём. Однако, результат здесь достигается даже значимее!
Старик задохнулся от быстрой речи. Распалился он не на шутку, давно Сэм не слышал от него столь длинных рассуждений, всё больше брюзжания и те отпускаемые, словно бы с неохотой.
- Давай лютоцвет, - велел он.
Сэм передал ступку. Учитель, почти не глядя, бросил в колбу немного размолотых соцветий.
- Хорошо. С этим порядок.
Он подвесил колбу обратно к штативу, осторожно закрепил ремешком к её носику стеклянную трубку. На подставке поместил под дно горелку, чтобы цветок пламени растекался точно по центру склянки.
- Теперь пусть кипит.
- А корень вершинника разве не нужен? - Сэм был готов нарезать или истолчить ещё что-нибудь. Вершинник хорошо помогает от "желудочного расстройства", что проявляется и в прямую, и в обратную сторону. Других его применений Сэм не знал, но, да мало ли, чего он ещё не знал.
- Пожалуй, обойдёмся без него. Вкус станет уж больно горьким, а так будет сладенький.
Завершив приготовления, старик плюхнулся в низкое кресло с потёртой кожаной спинкой, что стояло у другого края стола. Облегчённо выдохнул. Отодвинул в сторону подсвечник и какую-то книгу в деревянном окладе, что, должно быть, читал недавно, на их место, к себе поближе, поставил фарфоровую чашу. Сэм разглядел, что узор на ней действительно составляли фигурки пляшущих человечков, и нанесены они были красной краской. Прежде он этой чаши в доме ни разу не видел, а тут старик с ней, прям, не расставался. И для чего она ему, скажет или нет?