– Что?
– Иди сюда.
Карла покорно подошла Рада погладила ее груди. Несмотря на плохое обращение и наркотики, причину ее возбуждения, Карла оставалась привлекательной. И вполне рентабельной. Испытывая прилив возбуждения, Рада прижалась к ней и насильно поцеловала.
– Делай все, что я хочу, и я отдам тебе половину денег.
Карла перестала сопротивляться, вытянулась на матрасе, посмотрела на Раду, которая с лихорадочной торопливостью раздевалась, и почувствовала стодвадцатикилограммовую тунгу своей тюремщицы, которая накрыла ее с головы до ног. Карла подчинилась ее приказаниям и фантазиям, ей едва удавалось глотнуть воздуха между складками жира и дряблой плоти, которая извивалась от удовольствия. Засунув язык между ягодицами Рады, а четыре пальца во влагалище, Карла внезапно почувствовала, что обладает властью. Небольшой властью, которая однажды ей пригодится. Рада захрипела в экстазе, оставила на одеяле три тысячи динаров и, не говоря ни слова, удалилась.
176
По радио сообщили, что племя семинолов приобрело сеть ресторанов «Кафе хард-рок». Натан усмехнулся. Индейцы Флориды давно зарыли топор войны, а заодно и свое иждивенчество и прекрасно адаптировались. Сюзан Фокс намеревалась применить ту же стратегию к индейцам масаи. То, что ее вывели из игры, почти лишило их шансов купаться в золоте, подобно семинолам. Журналистка внезапно запела «Rape me»[54] с хрипотцой в голосе. Это Алек только что переключил станцию и теперь погрузился в «Нирвану».
Не съезжая с автострады и сменяя друг друга за рулем, они проехали Словению и Хорватию, страны, взорвавшие Югославию, объявив о своей независимости в 1991 году, что вызвало развал Югославской народной армии, состоявшей в основном из сербов. Они съехали на Е70, которая шла вдоль границы с Боснией и Герцеговиной, провозгласившей свою независимость в 1992 году, что на этот раз спровоцировало жестокие столкновения между сторонниками независимости – боснийцами и националистами-сербами. Так началась эпоха войны с двумястами тысячами убитых. До сих пор звучали в памяти слова «этнические чистки», «осада Сараево», «резня в Сребренице», «выстрелы снайперов», «Дайтонские соглашения». Нужно было дождаться 1999 года и начала войны в Косове, чтобы наконец ввести международные военные силы. Бомбардировка Сербии авиацией НАТО положила конец репрессиям против косовских албанцев, осуществляемым Белградом. После шестидесяти девяти дней бомбардировок сербы уступили, оставив за собой нестабильное Косово с неопределенным статусом.
«Лексус» углубился в Балканы, пороховой погреб Европы, землю, нашпигованную анклавами, средоточие столь отвратительного Натану национализма, «территорию, породившую такую историю, которую сама оказалась не в состоянии переварить», как писал хорватский эссеист Предраг Матвеевич.
Они пересекли северную границу Сербии и поехали в направлении Косова. Чем больше они углублялись на юг, тем больше земля была нашпигована минами, как в прямом, так и в переносном смысле. На полях былых сражений взошли ненависть и злоба. Этническая напряженность особенно чувствовалась на юге Сербии. В любую минуту могли начаться столкновения между группами экстремистов и силами безопасности. В приграничных регионах провинции Косово процветали преступность, спекуляция, торговля оружием, женщинами, крадеными машинами.
Натан свернул с автострады Е75 в Нише на дорогу E80, ведущую в Приштину. Он припарковался возле вокзала в Расе, километрах в шестидесяти от столицы. Лучше было избегать мест встречи дилеров, которых здесь слишком много.
– Ты веришь, что по возвращении мы найдем наш «лексус»?
– Его не будет здесь через десять минут.
– Симпатичное местечко.
Они купили два билета на последний поезд. Несколько пассажиров терпеливо ожидали на перроне. Старая женщина в черном платке, православный священник, склонившийся над молитвенником или просто дремавший, трое греческих солдат косовских сил НАТО, двое молодых ооновских полицейских-пакистанцев, двое албанских подростков, испепеляющих попа взглядами. На вокзале в Расе в этот вечер сконцентрировалось все Косово.
– Я, кажется, начинаю жалеть о Джорджтауне, – заметил Алек.
– Можешь взять машину и возвращаться.
Вместо ответа Алек закурил сигарету и огляделся.
– Похоже, сегодня подцепить девицу не удастся.
– В цели нашей поездки это не входит.
– А хоть когда-нибудь это входило в твои цели, Натан?
– Один раз.
– И как ее звали?
– Мелани.
– Получилось?
– Она стала моей женой.
Пыльный состав появился на десять минут раньше времени, указанного в расписании. Пассажиры расселись по полупустым купе, пропавших потом и дизельным топливом. Усталый локомотив с шумом и грохотом тащил за собой вагоны в направлении провинции Косово, граница которой проходила километрах в пятнадцати отсюда. Состав остановился на контрольном пункте, не доезжая Подуева. Британские и американские солдаты осмотрели вагоны и вышли минут через двадцать. Сидящий напротив Натана плотный парень закурил сигарету. Похоже, в этой стране курить можно было везде. Другой пассажир расстелил на коленях огромный носовой платок и разложил на нем хлеб и колбасу. Он протянул бутылку сливовицы Алеку, который вежливо отказался. За окнами медленно проплывал холмистый пейзаж, десяток раз он застывал на месте. Как раз на то время, чтобы пассажиры успели подняться в вагон.