Не шуметь. Сделаться невидимым.
Спрятавшись за перилами, он осмотрелся. Как раз против располагались две двери. Справа стояли четверо военных. А левые охранял лишь один, вооруженный и усатый, как Сапата.[55] Услышав перестрелку на первом этаже, они приготовились стрелять. Скорее всего, Дука находился в комнате справа. Натан проскользнул под плетеный диван и стал ждать, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли. Проходили секунды и минуты; мимо него прополз геккон и пробежала кошка. Он представлял, что сейчас Дука обдумывает контрудар или, напротив, готовится к бегству. Если верно второе, то скоро он должен выйти с чемоданами компрометирующих документов и денег. Вторая гипотеза казалась более вероятной: сутенеры плохие военачальники.
Но его предположение не оправдалось: из дверей вышли вооруженные люди. Из своего укрытия он насчитал восемь пар грубых солдатских башмаков и одну пару белых мокасин. Он выкатился из-под дивана и полоснул очередью на уровне земли, целясь по ногам, затем выпрямился и навел автомат на человека в белом костюме, несшего чемоданчик. Он схватил его за шею, прижался к стене, воспользовавшись им как щитом, «Салаты» в поле зрения Натана не было.
– Пусть бросает оружие и отправляется ко всем чертям, – приказал Натан своему пленнику, приставив к его виску еще дымящееся дуло.
Тот повторил приказ по-албански. «Салата» выпрямился, показавшись из-за перил, бросил оружие и убежал. Натан подтолкнул человека в белом к письменному столу и заставил несколько раз повернуться, чтобы убедиться, что на его руках нет перстней. Его невыразительное лицо прорезал тонкий, как шрам, рот.
– Кто вы?
– Рики Станко.
– Это мне ничего не говорит.
– Я бухгалтер.
– Где Дука?
– Дуку найти нельзя. Он сам вас найдет.
Натан вышел на балкон, громко зовя тирана, стреляя в воздух, пытаясь привлечь его внимание. Раз он не мог добраться до Дуки, надо, чтобы Дука добрался до него. Через несколько секунд на него были направлены десятки автоматов. Раздался низкий голос, который перекрыл звуки щелкающих затворов, и установилась тишина. В затылок Натану уперся ствол пистолета, и он вынужден был согнуться. Он увидел мощенный плитками пол, пару ботинок, унизанные перстнями пальцы, и голову его расколола вспышка. Его бесцеремонно отволокли в кабинет, который он только что покинул. Прежде чем привязать его к стулу липкой лентой, с него стянули рубашку. Два ряда людей в форме цветов македонского флага образовали коридор, чтобы мог пройти начальник. Натан едва начал приходить в себя, как «герцог» Новелесде обрушил на него второй удар кулака с перстнями. Впрочем, Дука бил вполсилы. Пленник был ему еще нужен.
– Кто ты? – спросил он, стоя за спиной Натана.
– Я пришел купить у тебя девчонку.
– И для этого убил моих людей?
– Я ищу Карлу и Леа Шомон.
– У шлюх, которых я покупаю, нет имен.
– Владимир Коченок решил от них избавиться и отослал тебе.
Новый удар. Натан почувствовал, как щеку его пропорол кусок железа, рот наполнился кровью, десна оказалась разбита.
– Ты что, намекаешь, что Коченок посылает объедки со своего стола?
– Карла моя жена. А Леа моя дочь.
– Жена? Дочь? – Дука разразился смехом.
– Ты что смеешься, герцог недоделанный?
Пусть бьет, надо было заставить Дуку заговорить любой ценой. Тот перестал хохотать и отправил его в нокаут коротким боковым ударом, на этот раз не сдерживаясь. Прежде чем потерять сознание, Натан успел увидеть, как на пол брызнула его кровь. Когда он пришел в себя, его положение изменилось. Теперь он лежал на столе с раскинутыми руками, со спущенными до самых щиколоток брюками. Дука пристраивался у него на спине. Албанец прошептал ему на ухо:
– Можно сказать, я оттрахал все семейство. Мамашу, дочурку, остался только папаша. Вот здорово – иметь всех одновременно, ты даже не представляешь! А может, ты сам уже пробовал, а? Девчонка не пролила ни слезинки. Послушная, просто прелесть. И наркота не понадобилась. Я ее для себя оставил. А вот суку твою я отправил в бордель. Через нее вся деревня прошла.
Лав только теперь понял, что Карла загнала вглубь своего существа. Ее разум отказывался принимать то, что ей пришлось перенести в тот день. А он только что узнал, что, вопреки словам Коченка, Леа по-прежнему находится у Дуки. Теперь оставалось только понять, как выбраться из тупика, в который он сам себя загнал, чтобы получить эти сведения. Его держали за голову и за руки. А движения ног стесняли только брюки. Когда сутенер приступил к делу, Натан осторожно высвободил ноги. Он вывернул бедра, чтобы избавиться от брюк, захватил его шею в тиски, сжал ноги и с силой повернул их. Он попытался сбросить державших его людей, высвободил одну руку, затем голову и наконец вторую руку. Он буквально взвился над столом, увлекая за собой Дуку. Подручные сутенера в нерешительности застыли на месте при виде пленника, который, сняв зубами колпачок с авторучки, угрожал проткнуть правый глаз их шефа, который не мог пошевелиться, парализованный сильнейшим захватом. Острое перо выглядело впечатляюще, и угроза потери глаза представлялась вполне реальной.